Михаил Ефимович Мякиньков
Владелец хутора Соловьевка
(1820-1898)
Михаил Ефимович Мякиньков
В 1857 г. с отцовским капиталом вместе с братьями Василием, Дмитрием и Степаном (Стефаном) приписался ко второй купеческой гильдии. В 1872 году он с женой Надеждой Афанасьевной (в девичестве – Панфиловой) (1823-02.02.1893) и братьями состоял в одном капитале и был записан в 1-й гильдии.
Мякиньков стал одним из первых арендаторов Илецкого соляного промысла. Впервые договор об аренде был заключен в 1868 г. до 1872 года. Позже договор был продлен до 1877 г. Мякиньков обязался добывать четыреста тридцать тысяч пудов соли ежегодно. Вести дела ему помогали братья Василий и Степан, которым он выдал доверенности на ведение торговых дел в городе Оренбурге и других селениях и предоставил право выдавать кредиты в пределах 20 тысяч рублей.
Мякиньков стал одним из первых арендаторов Илецкого соляного промысла. Впервые договор об аренде был заключен в 1868 г. до 1872 года. Позже договор был продлен до 1877 г. Мякиньков обязался добывать четыреста тридцать тысяч пудов соли ежегодно. Вести дела ему помогали братья Василий и Степан, которым он выдал доверенности на ведение торговых дел в городе Оренбурге и других селениях и предоставил право выдавать кредиты в пределах 20 тысяч рублей.
В 1873 г. во время второго Хивинского похода, как и 35 лет назад, при В.А. Перовском, оренбургские купцы для перевозки необходимых вещей в безводной степи по пескам должны были нанимать или покупать у киргиз верблюдов. Крупные оренбургские коммерсанты организовали торги на поставку вьючных животных. Далее, как об этом пишет И. В. Чернов, «один из последних [купец] Михаил Ефимович Мякиньков, бывший тоже на торгах, уехал из города на свой хутор, а оттуда скрытно от других удрал в Петербург, где при содействии [оренбургского генерал-губернатора – Е.Б.] Крыжановского и охлопотал все дело на себя с платой от 3 до 5 р. в сутки за каждого верблюда, сколько бы [их] не потребовалось» по одной-две сотни верблюдов Мякинькова передал своим коллегам, а «львиную часть оставил себе и нажил громаднейший капитал, а до того времени был близок к банкротству. Выгода эта заключалась в том, что получая требование на известно большое количество [верблюдов], он поставлял меньше и не всегда исправно, а получал за все, делясь выгодами с чиновниками интендантского ведомства…» По словам Чернова, «Мякиньков после экспедиции ездил в Петербург и получил сполна, что следует…».
Родная сестра Мякинькова была замужем за оренбургским казачьим подполковником Калугиным. Как пишет далее Чернов, этот Калугин передал семье Мякиньковых, терпящих одно время серьезные финансовые затруднения, порядка 15 тыс.р. ассигнациями. Когда же Калугин потребовал возврата долга, Мякиньков денег не отдал, говоря, «что ему деньги не нужны, проживет и без них, а купцу без капитала, что рыбе без воды, смерть! Калугин обругал его и плюнул в бороду, а тот говорит: “ничего, оботрем; плевка твоего никто не увидит, а когда денег не будет, узнают все, и почет окончен”. После, Мякиньков, как полагают, рассчитался с женой умершего Калугина, у ней показан порядочный дом, других средств у нее не бьло».
Когда оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский решил устроить почтовый тракт от Орска до Казалинска, вновь вся выгода от проекта досталась Мякинькову. По словам Чернова, условиями содержания тракта были: «удобные зимние и летние экипажи, исправная упряжь, объезженные лошади, исправное содержание станций, а главное – русские ямщики. Состоялись торги, на которых торговавшиеся взяли несколько станций в одни руки и заявили, что они желали бы еще раз состязаться решительно. Крыжановский объявил, что разрешение этого дела не берет на себя, а представит все торговое производство на утверждение министра внутренних дел». Ко всебщему удивлению из Петербурга пришла бумага, согласно которой было решено «утвердить содержание всего тракта за Мякиньковым за громадную цену, что-то по 500 р. за пару в год.
Мякиньков заказал в Оренбурге экипажи, купил сбрую и отправил с нанятыми ямщиками, преимущественно татарами. На следующий же год от проезжавших стали поступать во множестве жалобы, что станции содержатся дурно, ямщики не понимают русской речи и большей частью киргизы, лошади худы, возят плохо или отчаянно носят, будучи взяты из киргизских необъезженных. Оказалось, что Мякиньков ничего не исполнил из поставленных условий, а только получал за содержание Орско-Казалинского тракта до 50 т.руб. в год. После оказалось, что Мякинькову тракт был сдан при содействии Крыжановского».
Родная сестра Мякинькова была замужем за оренбургским казачьим подполковником Калугиным. Как пишет далее Чернов, этот Калугин передал семье Мякиньковых, терпящих одно время серьезные финансовые затруднения, порядка 15 тыс.р. ассигнациями. Когда же Калугин потребовал возврата долга, Мякиньков денег не отдал, говоря, «что ему деньги не нужны, проживет и без них, а купцу без капитала, что рыбе без воды, смерть! Калугин обругал его и плюнул в бороду, а тот говорит: “ничего, оботрем; плевка твоего никто не увидит, а когда денег не будет, узнают все, и почет окончен”. После, Мякиньков, как полагают, рассчитался с женой умершего Калугина, у ней показан порядочный дом, других средств у нее не бьло».
Когда оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский решил устроить почтовый тракт от Орска до Казалинска, вновь вся выгода от проекта досталась Мякинькову. По словам Чернова, условиями содержания тракта были: «удобные зимние и летние экипажи, исправная упряжь, объезженные лошади, исправное содержание станций, а главное – русские ямщики. Состоялись торги, на которых торговавшиеся взяли несколько станций в одни руки и заявили, что они желали бы еще раз состязаться решительно. Крыжановский объявил, что разрешение этого дела не берет на себя, а представит все торговое производство на утверждение министра внутренних дел». Ко всебщему удивлению из Петербурга пришла бумага, согласно которой было решено «утвердить содержание всего тракта за Мякиньковым за громадную цену, что-то по 500 р. за пару в год.
Мякиньков заказал в Оренбурге экипажи, купил сбрую и отправил с нанятыми ямщиками, преимущественно татарами. На следующий же год от проезжавших стали поступать во множестве жалобы, что станции содержатся дурно, ямщики не понимают русской речи и большей частью киргизы, лошади худы, возят плохо или отчаянно носят, будучи взяты из киргизских необъезженных. Оказалось, что Мякиньков ничего не исполнил из поставленных условий, а только получал за содержание Орско-Казалинского тракта до 50 т.руб. в год. После оказалось, что Мякинькову тракт был сдан при содействии Крыжановского».
В 1875 году, 3-го мая всё тот же М. Е. Мякиньков подал «прошение Его Высокопревосходительству Господину Оренбургскому Генералу Губернатору, Генерал-адъютанту Николаю Андреевичу Крыжановскому», где писал: «Река Урал по течению от города Нижне-Уральска до Орска и выше к верховьям считается до сего времени не судоходною… Предвидя возможность учредить пароходное буксирно-пассажирское движение по Уралу в обозначенном выше участке, я не остановился бы пред такими затратами, лишь бы иметь гарантию в том, что другие не воспользуются плодами моих успехов. Поэтому я желал бы получить привилегию на 12 лет на исключительное право пароходства по реке Урал… По получении привилегии, я обязуюсь произвести исследование реки, очистить дно её, если окажется нужным, сделать другие приспособления, какие потребуются, и учредить пароходное движение в течение двух лет… Рейсы пароходства я обязуюсь производить во время навигации с ранней весны до совершенного упадка воды в Урале, если при всех стараниях нельзя будет ходить судам в течение всего лета. В противном случае, то есть если я не устрою пароходства в двухгодичный срок, то выданная мне привилегия должна считаться отменённою».
На этот раз, губернатор отказал купцу, объяснив отказ тем, что не имеет достаточно сведений и данных (к примеру, в чём именно должны заключаться приспособления), что весьма возможны правонарушения, например, купец откажется от своего предприятия, причём может быть, что ни к каким капитальными работам он даже и не приступит, и т.д. Таким образом, первая попытка начать судоходство оказалась неудачной. Хотя купец Мякиньков и не пытался больше получить монополию на развитие судоходства, эта идея заинтересовала других людей, которые в последующие годы не раз пытались её реализовать.
На этот раз, губернатор отказал купцу, объяснив отказ тем, что не имеет достаточно сведений и данных (к примеру, в чём именно должны заключаться приспособления), что весьма возможны правонарушения, например, купец откажется от своего предприятия, причём может быть, что ни к каким капитальными работам он даже и не приступит, и т.д. Таким образом, первая попытка начать судоходство оказалась неудачной. Хотя купец Мякиньков и не пытался больше получить монополию на развитие судоходства, эта идея заинтересовала других людей, которые в последующие годы не раз пытались её реализовать.
В остальном же дела у братьев шли успешно. Они приобрели две деревни в Кипчакской волости, стали купцами первой гильдии и почетными гражданами города Оренбурга. В 1879-м году купец Михаил Ефимович Мякиньков приобрел хутор Соловьевка, которым он и его наследники владели вплоть до 1917 года. Усадьба Мякиньковых в Соловьевке представляла собой одноэтажный деревянный сруб с видом на реку Каргалка. Дом буквально утопал в зелени сирени, яблонь и акаций. Старожилы поговаривают и о мраморных ступеньках, которые спускались прямо к реке, о фонтане в саду.
Известность и всеобщее уважение этой фамилии принесла широкая благотворительная деятельность. В 1877 году во время русско-турецкой войны Михаил Мякиньков в пользу больных и раненых воинов внес сто рублей, а также пожертвовал сто десять полушубков. На их средства на рыночной площади была построена часовня.
Известность и всеобщее уважение этой фамилии принесла широкая благотворительная деятельность. В 1877 году во время русско-турецкой войны Михаил Мякиньков в пользу больных и раненых воинов внес сто рублей, а также пожертвовал сто десять полушубков. На их средства на рыночной площади была построена часовня.
История города Оренбурга и оренбургского купечества
Биографические справки об оренбургских купцах и членах их семей
Владелец доходных домов
"Блюститель по хозяйству" Оренбургской духовной семинарии
Родоначальники династии
Владелец хутора Соловьевка
Любитель лошадей и владелец "дворца"
Глава большого семейства