Дмитрий Ефимович Мякиньков

Глава большого семейства

(1840-?)

Дмитрий Ефимович Мякиньков

10.11.1858 года был заключен брак оренбургского купеческого брата Дмитрия Ефимовича Мякинькова (18 лет) и вольноотпущенной госпожи Поздюниной Гликерии (Лукерьи) Васильевны (18 лет). Поручителями по жениху стали почетный гражданин Михаил Ефимович Мякиньков; господ Тоскаро крестьянин Петр Иванович Егоров, а по невесте - бугурусланский мещанин Дмитрий Петров и губернский регистратор Иван Цепнин.

В браке с Лукерьей Васильевной (род. 1835-40? - 21.01.1910 "от кровоизлияния в мозг") стал отцом сыновей Петра (1859-24.12.1894), Степана (17.05.1868-20.03.1906 "от паралича сердца"), Павла (род. 03.08.1872), Николая (род. 27.11.1879) и дочери Зинаиды (род. 24.01.1870).

9 февраля 1881 г. в Спасской церкви г. Уфа состоялось бракосочетание потомственного почётного гражданина Оренбургского 1-й гильдии купца племянника Пётра Дмитриевича Мякинькова (21 год) и дочери уфимского 1-й гильдии купца Александра Фёдоровича Мамина Марии Александровны (17 лет). Мамины были одним из крупнейших купеческих кланов Уфы того времени.

Лукерья (Гликерия) Васильевна Мякинькова в 1890 г. была хозяйкой домовладения № 4 в квартале № 127, ограниченном сегодня улицами Пионерской, Милиционерской, Чернореченской и переулком Банным. Ей принадлежал каменный с мезонином дом, под которым располагалась кухня, крытый железом; два деревянных флигеля, холодные службы, каменная палатка с выходом также крытые железом (ул. Пионерская, 7). На картах 1892 г. этот квартал значится уже под номером 311.

По принципу строения дом по Пионерской, 7, по мнению С. Г. Шлеюк, напоминает рядовые мещанские или крестьянские дома города Оренбурга. Фасад простой в один этаж, семь окон выходят на улицу, что говорит о статусе хозяина дома и о размере помещений внутри, так как обычно строили дома на три окна, выходящих на улицу. Слева к дому пристроена дверь, совмещенная с кирпичными воротами, из которой попасть в помещения можно пройдя по длинному коридору, сохраняющему тепло в доме. Помещения внутри, судя по сохранившемся лепнине, украшены были довольно скромно. На стенах и сегодня можно увидеть простые карнизы, на потолке небольшие розетки. Наличие пристенных сдвоенных колонн в помещениях позволяет утверждать, что они предназначались изначально как парадные, для приема гостей.

Хозяйство Лукерьи Васильевны Мякиньковой было крепкое, продуманное. До наших дней сохранились каменный двухэтажный пристрой к дому, каменная палатка и службы, располагающиеся во дворе. Все эти строения выполнены в краснокирпичном стиле, на стенах дома имеется декор в виде рельефных выступающих колонн и декоративных квадратов с ромбами внутри, выполненных также из кирпича. Обращает внимание наличие тяжелых металлических кованных дверей на капитальных навесах под циркульными арками, которые видимо вели в хозяйственные помещения, в ледник, в складские помещения.

Дом на ул. Кривцовской (Пионерской) был не единственным владением Лукерьи Васильевны. В период с 20 декабря 1896 года по 1 сентября 1897 года Лукерья Васильевна, Потомственная почетная гражданка, в 312 квартале в Банном переулке строит деревянный флигель. Надо заметить, что в Оренбурге в конце XIX – начале XX вв. чаще всего возводились именно флигели, которые служили вспомогательной пристройкой к жилому или нежилому дому и возводились по бокам или сзади основного здания. Иногда флигель выстраивался как отдельная второстепенная постройка внутри двора.

Напомним, что позже, в 1904-1905гг. именно в 312 квартале вели строительство наследники Василия Ефимовича Мякинькова, Владимир и Леонид Поповы - сыновья Екатерины Васильевны Мякиньковой. Складывается такое впечатление, что все пространство, ограниченное сегодня улицами Пионерской, Чернореченской, Милиционерской, Черепановых, Слесарным и Банным переулками принадлежало семейству Мякиньковых и их наследникам.

Дом Лукерьи Мякиньковой на ул. Кривцовской (совр. ул. Пионерская, 7)

Дом Лукерьи Мякиньковой на ул. Кривцовской (совр. ул. Пионерская, 7). Фрагмент

В списке лиц, которым было разрешено произвести постройки домов в г. Оренбурге указан и сам Дмитрий Ефимович Мякиньков. Им видимо с 1 мая 1907 по 1 мая 1908 года была достроена или перестроена «каменная 2-ух этажная с подвалом лавка…», оцененная в 230 руб. Сооружение располагалось «…в 318 кв. по Николаевской ул.».Чуть ниже в том же документе значилась Мария Васильевна Мякинькова – мещанка, построившая в том же квартале, тот же объект на ту же сумму «…1907-1908 гг. Мякинькова Мария Васильевна Мещанка - Каменная 2-ух этажная с подвалом лавка. – 230 руб. В 318 кв. по Николаевской ул.». Остается только предположить, что возможно Мария Васильевна была дочерью Василия Ефимовича Мякинькова от второго брака. Видимо Мякиньковы в начале XX века обладали большим капиталом, занимались торговлей, продолжая дело, начатое их знаменитыми родственниками. К сожалению карта Оренбурга 1915 года не указывает квартал под номером 318 и сегодня достаточно сложно с достоверностью определить местонахождение данного строения.

Семейство потихоньку разрасталось. Зинаида Дмитриевна Мякинькова в 1892 г. (20 апреля) вышла замуж за губернского секретаря, члена Оренбургской палаты уголовного и гражданского суда Николая Васильевича Кузьмина. У Павла Дмитриевича, потомственного почетного гражданина, в браке с Марией Васильевной (род. 1876), урожденной Гольдебаевой, дочерью самарского временного купца (брак заключен 11 января 1898 г.), родилась дочь Елена (род. 10.05.1900) и сын Владимир (род. 21.07.1902).

Степан Дмитриевич с женой Валентиной Ивановной (бракосочетание состоялось в Троицкой церкви в январе 1901 г.; жениху исполнилось 32 года, возраст невесты не указан) , подарил родителям внучку Екатерину (1902-25.09.1902) и внучку Александру (13.03.1903-?).

Многочисленные наследники братьев Мякиньковых активно застраивали собственными домами и лавками улицы Оренбурга. Так с 1907 по 1908 годы мещанин Павел Дмитриевич Мякиньков в 337 квартале по улицам Орской и Введенской построил «каменный с подвалом дом, подвал каменный, каменные холодные службы – все крыто железом». Все строения были оценены в 4000 тысячи рублей. Сопоставляя место расположения с современными названиями улиц выясняем, что данные строения располагались на углу улиц Пушкинской и улицы 9-го января. Судя по оценке строений выполнены они были капитально и занимали немалую площадь внутри квартала. При этом указывается наличие каменного подвала и каменных холодных служб, крытых железом. Подобные строения в то время мог себе позволить не каждый житель Оренбурга, так как чаще всего холодные службы были деревянные.

В 1907-1908 гг. «Мякиньковы: Валентина Ивановна и Александра Степановна», т.е. жена и дочь Степана Дмитриевича, возводят «Каменный с подвалом дом крыт железом, деревянная лавка крыта железом, каменные холодные службы крыты железом. – 7 097 руб. В 337 кв. по Николаевской (исправлено от руки Неплюевской) и Введенской». Номер квартала указан тот же 337, соответственно Валентина Ивановна и Александра Степановна Мякиньковы построили дом и лавку на углу современных улиц Ленинской и 9-го января. Кстати, данное строение является объектом культурного наследия регионального значения и в перечне памятников архитектуры указано как «ул. Ленинская, 34/ 9-го Января, 30. Дома Мякиньковых. Нач. ХХ в. Кирпичный стиль». Благодаря документу можно с точностью определить не только дату строительства, но и выяснить, что практически весь квартал под номером 337 занимали родственники Мякиньковы. Дом сохранился, конечно требует восстановления и реконструкции, в нем сейчас располагается кафе.

Дом Мякиньковых на ул. Неплюевской (совр. ул. Ленинская). Проект реконструкции фирмы "Рона"

Старший сын - Петр Дмитриевич, по данным Посемейных списков купцов г. Оренбурга на 1894 г., с женой Марьей Александровной (род. 1864) успел произвести на свет сына Валериана (1885 - 04.01.1886) и дочку Надежду (род. 1889). Однако семейная жизнь, видимо, не принесла ему счастья, поскольку в возрасте 36 лет Петр Дмитриевич скончался «от хронического алкоголизма».

Да и у младшего, Николая Дмитриевича, семейная жизнь не заладилась. В 1902 г. он женился на 21-летней дочери коллежского советника Елене Александровне Обметко. В 1906 г. (8 ноября) у низ родилась дочь Ирина. Чего возжелала супруга после девяти лет брака – не ясно, но в 1911 г. Елена Александровна неожиданно подала иск в Оренбургскую духовную консисторию о расторжении брака с супругом по причине его прелюбодеяния. Однако рассмотрение дела затянулось. В 1912 г. Е. А. Мякинькова вновь обратилась в ОДК с той же просьбой, предлагая прекратить прежнее дело и начать новое, однако уже без пастырского увещевания и производства судоговорения. На тот момент супруги проживали отдельно друг от друга: Елена Александровна – в усадьбе Пуршево Ярославской губ., а Николай Дмитриевич – в Оренбургской губернии на хуторе Мякиньковых около станции Каргала Ташкентской железной дороги.

В качестве свидетелей по делу были опрошены:
- Константин Лавреньевич Мущинов (он же Мущинин), крестьянин Ярославской губернии и уезда, Сереновской волости, с. Равинского, живущий в г. Вятке;
- Павел Александрович Олисов, околоточный надзиратель 1-й части г. Оренбурга;
- Иван Федорович Воронов, крестьянин Ярославской губернии, Любимского уезда, Пречистенской волости, дер. Наквасино;
- Александр Александрович Обметко, полицмейстер г. Вятки, родной брат истицы.

Свидетели по делу заявляли разное. Так, П.А. Олисов утверждал, что Николая Дмитриевича он знает, много раз его видел, а вот Елену Александровну совершенно не знает и о семейной их жизни ничего по существу сказать не может. Несколько раз, будучи в наряде по должности околоточного надзирателя 1-й части г. Оренбурга, Олисов, якобы, видел Мякинькова гуляющим в компании с «шантанными певицами в Тополёвом саду и Беловском в 1911 году летом», но закончились ли эти прогулки «незаконной связью», не знает. И. Ф. Воронов показал, что супругов Мякиньковых знает, поскольку года три служил у них в работниках в усадьбе Пурушево. Супруги приехали в Пурушево уже находясь в браке около трех лет. «Николай Дмитриевич тогда был студентом, пил много водки». Семейные раздоры у них возникали по причине того, что Елена Александровна упрекала мужа в любовных связях на стороне. Воронов утверждал, что Мякиньков просил его найти ему женщину «для любовной связи», но он «ему такой женщины не приводил», и о незаконных связях Мякинькова с кем бы то ни было ничего не знает.

К. Л. Мущинов был более откровенен. Он показал, что лет 8-9 назад он отдыхал с одним «знакомым офицером в кафе-шантане Бутлер в г. Ярославле», когда к ним подошёл студент, представившийся Николаем Дмитриевичем Мякиньковым. Ресторан «Бутлер», названный по имени владельца – А. К. Бутлера, в то время только-только открыл свои двери для посетителей, приглашая «аппетитно попить – покушать и веселые песни послушать».Однако с момента своего открытия в январе 1902 г. кафе-шантан «Бутлер» стал печальной достопримечательностью, одним из наиболее злачных мест города. Путеводитель по Ярославлю предупреждал, что «порядочному семейству рискованно пройтись вечером по бульвару, а особенно по садику при ресторане».

Пробыв часа 3-4 за столом вся компания употребила изрядное количество спиртного, после чего г-н Мякиньков предложил своим знакомым «взять по певичке и уехать в номера». Офицер под каким-то предлогом отказался, а Мякиньков и Мущинов вдвоем, взяв двух девиц, отправились в гостиницу, где как на грех свободным оказался лишь один номер. Веселая компания расположилась попарно на диване и на кровати, не погасив свет. В итоге Мущинов оказался свидетелем «совершения полового совокупления Мякинькова с девицей». Однако, свидетель тут же подчеркнул, что Мякинькова он знает «лишь по его рекомендации», но в действительности ли тот аморальный субъект являлся Н.Д. Мякиньковым, утверждать не может, поскольку «знакомство наше было ресторанное и в довольно нетрезвом виде».

А. А. Обметко был еще более резок в своих высказываниях. Он заявил, что «семейная жизнь Мякиньковых была очень несчастлива в силу кутежей и развратного образа жизни Николая Дмитриевича». В феврале 1911 г. он был в усадьбе Мякинькова под ст. Каргалкой Ташкентской железной дороги, и Мякиньков в то время жил открыто с певицей из ресторана Жарова в г. Оренбурге… Помещался Николай Дмитриевич во флигеле, имея с этой певицей общую спальню. При жизни Елены Александровны и Николая Дмитриевича в Ярославле последний неоднократно уходя вечером, возвращался лишь утром». Когда, по просьбе сестры, Обметко ездил его разыскивать, то заставал в номерах гостиниц с певицами «от Бутлера». Причем «нахождение его раздетым в одной кровати с женщинами не оставляет никакого сомнения в совершенном им факте прелюбодеяния». На все упреки Николай Дмитриевич оправдывался тем, «что жена его находится в периоде беременности и что он без женщины обходиться не может».

В объяснении Н. Д. Мякинькова, данном в Оренбургскую духовную консисторию по существу дела, Николай Дмитриевич заявил, что «показания свидетелей Павла Осипова и Ивана Воронова» не вызывают с его стороны никаких возражений, т.к. ни тот, ни другой не были очевидцами его супружеской неверности и потому, «вполне естественно, отозвались по существу дела полным незнанием». По поводу показаний Константина Мущинина Мякиньков язвительно замечал: «Неужели можно в течение девяти лет подробно помнить все те встречи, да еще и в нетрезвом виде, которые происходили за это время? Положительно можно удивляться нетрезвой памяти свидетеля». И далее: «Фальшь этого показания настолько ясна, что с ним положительно невозможно считаться». В отношении же показаний А. А. Обметко было сказано, что, «как родной брат истицы, он конечно заинтересован в том, чтобы выставить меня в самом неприглядном свете, но то, что требуется для развода Уставом Духовных консисторий, свидетель этот не дает и дать для дела не может». При этом вновь сойтись с женой Н. Д. Мякиньков отказался.

Оренбургская духовная консистория протоколом своего заседания от 4 февраля 1913 г. постановила, что «ввиду отсутствия в показаниях присяжных свидетелей определенных указаний на факт нарушения ответчиком супружеской верности, Консистория не находит возможным признать эти показания за неоспоримое доказательство виновности ответчика в прелюбодеянии». В иске о расторжении брака Елене Александровне Мякиньковой было отказано.

Истица таким решением осталась недовольна и в мае 1913 г. подала апелляционную жалобу в Святейший Синод. В этом документе Елена Александровна подчеркивала, что ее муж, отзываясь о показаниях представленных ею по делу свидетелей, «сам же ни слова не говорит о том, что он считает все отписанное неправдою и что в действительности мне никогда не изменял. Безусловно отрицать своей виновности он не может, почему он уклонился с одной стороны от пастырских увещеваний, а с другой от явки на судоговорение, ибо мне кажется, что при допросе его на судоговорении, он не в состоянии был бы отрицать факт измены мне».

Тем не менее, постановлением Святейшего Правительствующего Синода от 29 апреля 1914 г. «помянутую жалобу Елены Александровны Мякиньковой» было решено, «как не заслуживающую уважения, оставить без последствий…». Однако думается, что семейный союз Елены Александровны и Николая Дмитриевича так и не был восстановлен и супруги продолжили вполне автономное друг от друга существование.


История города Оренбурга и оренбургского купечества

Биографические справки об оренбургских купцах и членах их семей

"Блюститель по хозяйству" Оренбургской духовной семинарии

Родоначальники династии

Владелец хутора Соловьевка

Любитель лошадей и владелец "дворца"

Глава большого семейства