Степан Петрович и Михайла Степанович Деевы

Родоначальником купеческой династии Деевых был Петр Прокофьевич Деев 1729 года рождения. По IV ревизии (переписи населения), проводимой в 1782 г., он с женой Ариной Андреевной (1731 года рождения) и сыном Степаном, родившимся в 1755 г., был записан оренбургским купцом. Ко времени проведения следующей V ревизии в 1795 г. Петр Прокофьевич уже умер (точную дату смерти по документам установить не удалось).

Степан Петрович Деев продолжил торговое дело отца. Вероятно, дела пошли успешнее после того, как Степан Петрович повторно женился (скорее всего, в 1790 г.). Причиной прекращения первого брака (был заключен в Вознесенской церкви 17 апреля 1776 г.) с Акулиной Ивановной Деевой, в девичестве Безушккиной, дочерью отставного казака ивана Ильича Безушкина (1758 года рождения), как это бывало в семьях того времени, стала смерть супруги (9 апреля 1787 г.). Жена скончалась раньше мужа, оставив его вдовцом в довольно молодом возрасте. Вскоре у Деева умер 4-летний сын Петр (1884 - 01.02. 1789), еще раньше скончалась дочь, 7-летняя Мария (1779 - 16.04.1885). На руках у Степана Петровича остались две дочери – Татьяна (1781 года рождения), и «приемыш» Марья (1766 года рождения).

Второй женой Степана Петровича стала дочь ставропольского купца Федосья Степановна Кошешникова. Таким образом, этот брак мог быть заключен не только из личных, но и из финансовых соображений. Федосья Степановна, которая была на 15 лет моложе мужа, стала не только хозяйкой в доме, но и приемной матерью его дочерям. К сожалению, обе девочки умерли рано, не дожив до ревизии 1795 г.Во втором браке Степан Петрович стал отцом троих детей – Михайлы (15.09.1790-1856), Натальи (1794 года рождения) и Алексея (1800-1847).

На оренбургском меновом дворе Степан Петрович – купец третьей гильдии - имел собственную лавку, в которой торговал разным мелочным товаром «на киргизскую руку». Возможно, со временем, торговые дела пошли хуже, потому что в 1807 г. Степан Петрович Деев числился уже среди оренбургских мещан. Это означало, что в этом году у купца не было возможности объявить необходимый для вступления в гильдию капитал, и он автоматически выбыл из купеческого сословия в мещанское. Вскоре Степан Петрович умер.

С этого момента начинается весьма странная и запутанная история в жизни Деевых. В 1810 г. вдова оренбургского купца Степана Зайчикова Федосья Степановна обратилась с жалобой на коменданта Чернореченской крепости к оренбургскому военному губернатору Г.С. Волконскому. В жалобе говорилось о том, что комендант требует от вдовы перенести хутор, принадлежащий Зайчиковым, на другое место, так как он вроде бы находится на земле, принадлежащей крепости. Губернатор, проникнувшись состраданием к несчастной вдове, приказал провести разбор дела. В результате оказалось, что «не купца Степана Зайчикова, а мещанина Степана Деева хутор поселен на принадлежащей крепости Чернореченской жителям земле». Еще в 1805 г. этот хутор должен был быть снесен, и от владения землей Дееву было отказано, так как он не представил на землю никаких прав и доказательств. Сам же Деев за грубость и непослушание Земским судом был осужден. Таким образом, один и тот же хутор почему-то принадлежал сразу и купцу Степану Зайчикову и мещанину Степану Дееву. Да и вдова Федосья Степановна оказалась одна на двоих.

Продолжения дела, к большому сожалению, в архивах найти не удалось. Однако, хутор, принадлежащий Зайчикову-Дееву, не был снесен ни в 1805 году, ни позже. Даже в 1848 г. на плане города на месте нынешнего вокзала был указан хутор купца Зайчикова. Деевы и дальше продолжали заниматься там хлебопашеством, пасти скот, чем, по словам чернореченского начальства, нередко делали «хлебу и сену потравы», отчего жители Чернореченской крепости несли убытки. Скорее всего, дело закончилось очередной взяткой нужному чиновнику и изъятием всех «компрометирующих» документов из делопроизводства.

Этот удивительный случай служит косвенным подтверждением того, что настоящей фамилией Деевых была фамилия Зайчиковы. Михаил Африканович Терентьев – генерал-лейтенант, востоковед, военный историк, лингвист, проходивший службу в Средней Азии, в 1875 г. написал работу «Хивинские походы русской армии», которая стала частью капитального трехтомного труда «История завоевания Средней Азии», изданного в Петербурге в начале XX века. Рассуждая о русских пленных в Средней Азии, он пишет о киргизах и туркменах, похищавших русских людей, а также о «пройдохах из русских»: «Подвиги одного из них, Зайчикова, рассказаны Ивановым в его «Хивинской экспедиции 1830–1840 годов».

В десяти верстах от Оренбурга, за Уралом, Зайчиков имел пашни, для обработки которых и нанимал мужиков, а между тем давал знать своим покупателям — киргизам. Те караулили добычу на дороге и захватывали целые семьи. Спекуляция Зайчикова оказалась весьма выгодною, но под конец была обнаружена, и негодяй был сослан в Сибирь на каторгу. Замечательно, как равнодушно относилось тогда общество к подобным господам и даже сама власть: Зайчиков только для вида выехал из Оренбурга, сделал небольшой объезд и воротился с паспортом на имя Деева. Новый купец поселился в доме сосланного, т. е. в своем; все это знали, и никто об этом не заикнулся. Плохо понятая уголовная давность и всеобщий примиритель — время изгладили понемногу самое воспоминание о подвигах времен Волконского, и теперь Деевы — купцы как купцы».

Однако купцы Зайчиковы (по данным Г.М. Десяткова – владельцы нескольких тысяч десятин земли, оптовые торговцы зерном) не проходят ни в одной из исследованных нами ревизских сказок, относящихся к первой половине XIX века. Так что вопрос о связях между названными фамилиями остается открытым.

В архивных документах, однако, встречаются сведения о верхнеуральском купце 3-й гильдии Иване Андреевиче Дееве, торгующем в Верхнеуральске и в Оренбурге в конце XVIII века «мелочным товаром и хлебом». Согласно ревизским сказкам 1795 г., в семейство Деева входили: он сам (25 лет), его жена Ульяна Прокофьевна (23 года), сын Иван (0,5 года) и сестра, девица Татьяна Андреевна (12 лет). В начале XIX века И.А. Деев уже считался банкротом, к которому предъявляли претензии кредиторы. Не является ли и это семейство участниками запутанной истории Деевых-Зайчиковых? Ответ, возможно, кроется где-то в недрах оренбургских архивохранилищ.

Сын Степана Петровича Деева – Михайла Степанович – в 1818 г. значившийся оренбургским мещанином, в 1825 г. уже имел собственную лавку в оренбургском гостином дворе. В 1849 г. ему принадлежало два каменных дома стоимостью 2 500 руб. сер. и один деревянный дом в Старой слободке стоимостью 400 руб. сер., 6 лавок.
Торговля, по-видимому, приносила ему немалый доход, поскольку в 1836 г. он значился в третьей купеческой гильдии, в 1837 г. – во второй, а в 1841 г. – уже в первой.

М.С. Деев женат был трижды. От первого брака (жена – Дарья Ильинична Мяконькова (?-18.11.1822)) у Михайлы Степановича остались сыновья Степан, Николай и дочь Пелагея. От второго брака с Татьяной Гавриловной Пахомовой (1806 - 03.01.1829) у Деева осталась дочь Настасья. Третьей женой его была некая Мария Михайловна – младше мужа на 20 лет. От третьего брака родились сыновья Василий (25.??.1835), Петр (06.08.1837) и Федор.

Еще в 30-х гг. XIX века Михайла Степанович начал вести торговлю с азиатами. На Оренбургской линии он был известен (опять загадка!) под именем Зайчикова, а во всех киргизских родах под именем Мишеньки. Он сам или его сыновья Степан и Николай с одним провожатым ездили в самые отдаленные уголки степей без конвоя. На Илеке им был устроен небольшой хутор, где располагался склад товаров, и велась торговля со Степью. Своей предприимчивостью, сметливостью, знанием языка, привычек и потребностей киргизов Деевы составили себе прекрасную репутацию.

В Торговом Сборнике за 1864 год (№ 48) содержалась статья, озаглавленная "Русские торговые деятели. Николай Михайлович Деев". Заметка впоследствии была перепечатана в "Библиотеке для чтения" (январь 1865 г.). О Михайле Дееве там говорилось следующее: "Торговал он по преимуществу с киргизами, снабжая их русскими товарами в обмен на баранов и другие произведения степного хозяйства. Умением сойтись и ладить с этими добродушными и образцово-честными, но легкомысленными кочевниками /вот уж позвольте не согласиться!/ сильно подвинул он вперед и закрепил торговые связи наши с Зауральской Степью. /.../ Сношения М. С. Деева с Киргизами содействовали ... умиротворению их, обузданию и сближению с русским народом, конечно, несравненно более, чем все административные меры к тому направлявшиеся /тоже весьма спорное утверждение!/. "Мишенька", как звали Киргизы старика, сделался для них оракулом во всех делах: безоружный забирался он к ним в глубину степи ...; для них же в Оренбурге дом его служил постоянным сборищем и приютом; без совета с "Мишенькой", имя которого живо в степи и до сих пор, не предпринималось в ней ничего важного. Старик Деев являлся для кочевников олицетворением русского элемента, и пользовался величайшим доверием у всех ближайших к Линии родов средней и западной части Зауралья".

Но вернемся снова к загадочным купцам Зайчиковым. В «Книге на записку свидетельств, предъявляемых для явки торгующим в Оренбурге купечеством и прочими торгового класса людьми» на 1825 год, значится купец 3-й гильдии Михайла Деев. Он же показан в аналогичных книгах за 1826-1828 гг. В книге за 1829 год фамилия Деевы отсутствует, а вот в 1830 году в такой книге под номером 23 появляется «оренбургский 3-й гильдии купец Зайчиков», а под номером 151 – оренбургский 3-й гильдии купец Михайло Деев. Возможно, под фамилией Зайчиков был записан отец Михайлы – Степан Петрович Деев. А может и сам Михайла был записан в этой книге дважды (что имело место и по отношению к другим купцам – Дюкову, Малышеву, Чикину и др.), но под разными фамилиями.

Именно Михайла Зайчиков был назначен маркитантом отряда оренбургского военного губернатора В.А. Перовского во время его похода на Хиву зимой 1839 г. В письме Владимира Ивановича Даля из этого похода от 5 декабря 1839 г. читаем: «Маркитант наш, Зайчиков, или Деев взял с собою пару добрых собак, и мы уже затравили шесть лисиц и волка». Подполковник М.И. Иванин в своем описании зимнего похода в Хиву в 1839–1840 годах, участником которого он являлся, весьма часто намекал на злоупотребления, чинившиеся организаторами этого мероприятия. «Если бы, — говорил он, — после похода в Хиву назначено было следствие по этим злоупотреблениям, как после Крымской войны, то без сомнения нашли бы не одного виновного в злоупотреблениях».

Согласно описаниям этого похода, «фунт баранок, стоивший в Оренбурге три копейки, Зайчиков продавал по 50 коп., четверка Жукова табаку, вместо 15 коп., продавалась по рублю; бутылка водки стоила рубль и 1 р. 50 коп. ассигнациями, а в городе она стоила тогда 35 коп. асс. или 10 коп. на серебро. Когда офицеры окончательно истратились, то Зайчиков, с разрешения генерал-адъютанта Перовского, которым он заручился еще на Эмбе, стал отпускать все припасы для офицеров в кредит, и таким образом приобрел, за время похода, большия деньги…». Видимо, учитывая полученный в Оренбургской губернии опыт, В.А. Перовский, уже исполняя обязанности министра внутренних дел, «составил себе прекрасную репутацию в публике тем, что смотрит строго за весами, за мерами, за тем, чтобы русские купцы не мошенничали, без чего они, впрочем, как без воздуха, не могут жить».

Приведенные выше обстоятельства позволяют предположить, что Зайчиков и Деев все же являлись одним и тем же человеком (или так воспринимались окружающими). Михайле Зайчикову было поручено обеспечение русского войска повседневными товарами в степном походе. Но в списке купцов, ведущих регулярный «азиатский» торг в 30-х гг. XIX в. по Оренбургской линии, Зайчиков не значился. Зато имелся Михайла Степанович Деев, хорошо знакомый с обычаями азиатов и со спецификой торговых контактов, осуществляемых в Степи. Именно он имел среди оренбургских купцов самые большие обороты в азиатской торговле, именно он был знатоком «языка, привычек и потребностей» местного населения. Так кому же, как ни ему, власти могли поручить столь ответственное дело по снабжению войска.

В августе 1841 г. в Хиву была отправлена миссия штабс-капитана Никифорова, состоявшего при генерал-губернаторе Перовском «для особых поручений». В составе миссии находились письмоводитель из офицеров оренбургского казачьего войска, два топографа, 12 уральских казаков и 10 киргизов; с нею же следовал и купец Деев. В Хивинском ханстве топограф ездил с Деевым по разным городам и чертил путевые маршруты. В 1841 г. М.С. Деев был награжден золотой медалью на Владимирской ленте за общеполезные действия по пограничной торговле. Михайла Деев за «внимание к началу торговых сношений … с областями Средней Азии» и за активные торговые контакты с Хивой и Бухарой был высочайше удостоен звания Почетного гражданина (хотя, согласно архивным данным, по ходатайству местных властей, мог получить и звание Коммерции Советника).

Учредив «факторию» в Средней Азии, М.С. Деев посылал свои караваны в Хиву. Современники писали, что «Деев посылает свои караваны в Хиву, берет оттуда все необходимое для промена киргизам, как-то: халаты и бязь, и своими оборотами достигнет, вероятно, до того, что успеет основать контору в самой Хиве». По сведениям Департамента внешней торговли, Деев с сыновьями производил заграничный торг через Оренбургскую таможню ежегодно на сумму свыше 100 тыс. руб. сер.. Поскольку верблюды для перевозки товаров у М.С. Деева были собственные, его торговые издержки были минимальными (всего 5 %), что практически уничтожало все шансы у его конкурентов.

Михайла Степанович занимался не только торговлей, но и промышленным предпринимательством. В 1850 г. он значился владельцем салотопенного и кожевенного заводов. Причем, салотопенный завод М.С. Деева считался одним из трех крупнейших салотопенных предприятий губернии и выпускал продукции более чем на 20 тыс. руб. сер. ежегодно.

Брат Михайлы, Алексей Степанович Деев (1800-1847) в 1834 г. состоял с братом в одном капитале. В браке со своей женой Натальей Ивановной Кривцовой (1804 года рождения) у Алексея Степановича родилось четверо детей – Иван (1827 года рождения), Александра (1829 года рождения), Мария (1834 года рождения) и Татьяна (1842 года рождения). Иван Алексеевич Деев, по данным ревизии 1850 г., вместе с женой, Александрой Яковлевной состоял в мещанах г. Оренбурга. Вдова Наталья Ивановна Деева в 1857 г. по ревизским сказкам значилась купчихой 2-й гильдии.