Городская повседневность
«Дети Ванюшина». Испанские страсти в российской провинции
В статье на основе архивных источников повествуется о бракоразводном процессе, состоявшемся в семействе Ванюшиных - одних из наиболее богатых и влиятельных купеческих кланов Оренбурга конца XIX в.
Статья размещена на портале eLibrary: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=48243970
Ссылка для цитирования: Бурлуцкая, Е. В. "Дети Ванюшина". Испанские страсти в российской провинции / Е. В. Бурлуцкая // Одиннадцатые Большаковские чтения. Оренбургский край как историко-культурный феномен: Сборник статей всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции ... В 2-х томах, Оренбург, 31 марта – 02 апреля 2022 года / Науч. редактор С.В. Любичанковский. Том 2. – Оренбург: Оренбургский государственный педагогический университет, 2022. – С. 19-24. – EDN EOCDBV.
Поскольку после опубликования статьи были выявлены новые сведения, они внесены в текст и выделены курсивом
Ссылка для цитирования: Бурлуцкая, Е. В. "Дети Ванюшина". Испанские страсти в российской провинции / Е. В. Бурлуцкая // Одиннадцатые Большаковские чтения. Оренбургский край как историко-культурный феномен: Сборник статей всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции ... В 2-х томах, Оренбург, 31 марта – 02 апреля 2022 года / Науч. редактор С.В. Любичанковский. Том 2. – Оренбург: Оренбургский государственный педагогический университет, 2022. – С. 19-24. – EDN EOCDBV.
Поскольку после опубликования статьи были выявлены новые сведения, они внесены в текст и выделены курсивом
В декабре 1895 г. Мария Степановна Ванюшина (в девичестве Деева), супруга оренбургского купеческого сына Сергея Сергеевича Ванюшина, подала в Оренбургскую духовную консисторию прошение о расторжении брака. Мария Степановна указывала, что в брак она вступила 7 октября 1884 г. (на тот момент ей едва исполнилось 16 лет, а мужу — 20), и первоначально семейная жизнь «шла сравнительно хорошо». Затем же Сергей Ванюшин, «предаваясь разгулу и пьянству», вошел в слишком близкие отношения с 18-летней крестьянкой Самарской губернии Богоявленской волости Надеждой Николаевной Золотухиной, а затем и с оренбургской мещанкой Феоктистой Михайловной Апаликовой. С женой Ванюшин стал обращаться «грубо и дерзко». В итоге Мария Степановна пришла к выводу, что «совместная жизнь сделалась невозможной» и продолжать таковую она больше не желает. Заявив в обращении несколько свидетелей (крестьянина Калужской губернии Ивана Константиновича Чекина, Надежду Золотухину, Феню Апаликову и др.), она потребовала развод.
На полагающееся в таких случаях пастырское увещевание священника Покровской церкви г. Оренбурга Владимира Ясинского о том, чтобы женщина «оставила супружеское несогласие и оставалась бы навсегда в брачном союзе с мужем» Ванюшина ответила отказом. «Я не могу примириться с мужем моим и оставаться с ним в брачном союзе, - писала Мария Степановна, - потому что он, муж мой, нарушил святость брака прелюбодеянием и, предавшись распутству, стал жестоко обращаться со мной».
Отец Марии Степановны, Степан Михайлович Деев, в середине XIX в. потомственный почетный гражданин и купец первой гильдии, оренбургский городской голова (1851—1854, 1857—1863), один из наиболее щедрых жертвователей на различные социальные нужды города, ко времени вступления дочери в брак уже скончался (в 1870 г.), а значит, вступиться за дочь уже не мог. Брат Михаил Степанович и дядя Петр Михайлович Деевы, бывшие поручителями со стороны невесты во время бракосочетания, в 1895 г. были живы, но, вероятно, не вмешивались в ход судебного разбирательства.
Дядья – Василий, Петр, Федор Михайловичи обладали огромными капиталами и собственными земельными угодьями. При этом очевидно, что Ванюшины значительно уступали Деевым в своем финансовом и общественном положении.
На полагающееся в таких случаях пастырское увещевание священника Покровской церкви г. Оренбурга Владимира Ясинского о том, чтобы женщина «оставила супружеское несогласие и оставалась бы навсегда в брачном союзе с мужем» Ванюшина ответила отказом. «Я не могу примириться с мужем моим и оставаться с ним в брачном союзе, - писала Мария Степановна, - потому что он, муж мой, нарушил святость брака прелюбодеянием и, предавшись распутству, стал жестоко обращаться со мной».
Отец Марии Степановны, Степан Михайлович Деев, в середине XIX в. потомственный почетный гражданин и купец первой гильдии, оренбургский городской голова (1851—1854, 1857—1863), один из наиболее щедрых жертвователей на различные социальные нужды города, ко времени вступления дочери в брак уже скончался (в 1870 г.), а значит, вступиться за дочь уже не мог. Брат Михаил Степанович и дядя Петр Михайлович Деевы, бывшие поручителями со стороны невесты во время бракосочетания, в 1895 г. были живы, но, вероятно, не вмешивались в ход судебного разбирательства.
Дядья – Василий, Петр, Федор Михайловичи обладали огромными капиталами и собственными земельными угодьями. При этом очевидно, что Ванюшины значительно уступали Деевым в своем финансовом и общественном положении.
Отец Сергея Ванюшина — Сергей Ефимович Ванюшин — и его братья принадлежали к богатейшему купеческому сословию Уральска. Ванюшины владели мельницами в Уральске и Илеке, занимались рыбопромышленностью, владели сетью магазинов, лавок и трактиров, были подрядчиками строительных работ. В Оренбурге братья были известны как организаторы пароходного сообщения по Уралу от Оренбурга до Уральска. Сергей Ефимович и его братья поддерживали тесные деловые связи с генерал-губернатором Н. А. Крыжановским, наказным атаманом Оренбургского казачьего войска, военным министром Д. А. Милютиным. При крещении сына Сергея ЕфимовичаВладимира в 1876 г. и дочерей Марии в 1879 и Софии в 1884 году восприемником выступил Иван Алексеевич Зарывнов — один из богатейших предпринимателей Оренбурга, организатор Оренбургской биржи.
Поручителями в браке Сергея Сергеевича и Марии Степановны были: со стороны жениха — оренбургский купец Александр Ефимович Ванюшин и временно проживающий в Оренбурге купеческий сын Иван Алексеевич Зарывнов (впоследствии — один из богатейших коммерсантов региона), а со стороны невесты — потомственные почётные граждане Оренбурга Пётр Михайлович и Михаил Степанович Деевы.
В «Уральских войсковых ведомостях» (№ 14 за 1891 год) сообщалось, что Сергей Ефимович Ванюшин - несостоятельный должник. С торгов продавался его каменный трёхэтажный дом в Оренбурге, пай в Илецкой мельнице
На момент развода Сергей Ванюшин был служащим в фирме Василия Христофоровича Юрова — крупнейшего хлебопромышленника не только в Оренбургской губернии, но и на всём Урале, и даже время от времени жил в доме Юрова на Ташкентской улице. За время брака у Ванюшиных родились две дочери: 13 марта 1886 года — Антонина (крестными стали купец Василий Михайлович Деев, дядя Марии, и Анна Алексеевна Деева, в девичестве Путолова, жена Петра Михайловича Деева) и 13 ноября 1887 года — Ольга (крестными выступили Михаил Степанович Деев, брат Марии, и Елизавета Ивановна Ванюшина, жена отца Сергея Сергеевича).
Поручителями в браке Сергея Сергеевича и Марии Степановны были: со стороны жениха — оренбургский купец Александр Ефимович Ванюшин и временно проживающий в Оренбурге купеческий сын Иван Алексеевич Зарывнов (впоследствии — один из богатейших коммерсантов региона), а со стороны невесты — потомственные почётные граждане Оренбурга Пётр Михайлович и Михаил Степанович Деевы.
В «Уральских войсковых ведомостях» (№ 14 за 1891 год) сообщалось, что Сергей Ефимович Ванюшин - несостоятельный должник. С торгов продавался его каменный трёхэтажный дом в Оренбурге, пай в Илецкой мельнице
На момент развода Сергей Ванюшин был служащим в фирме Василия Христофоровича Юрова — крупнейшего хлебопромышленника не только в Оренбургской губернии, но и на всём Урале, и даже время от времени жил в доме Юрова на Ташкентской улице. За время брака у Ванюшиных родились две дочери: 13 марта 1886 года — Антонина (крестными стали купец Василий Михайлович Деев, дядя Марии, и Анна Алексеевна Деева, в девичестве Путолова, жена Петра Михайловича Деева) и 13 ноября 1887 года — Ольга (крестными выступили Михаил Степанович Деев, брат Марии, и Елизавета Ивановна Ванюшина, жена отца Сергея Сергеевича).
Антонина и Ольга Ванюшины
Бракоразводный процесс начинался традиционно с пастырского увещевания, для которого был определен священник Покровской церкви Оренбурга Владимир Ясинский. Марии Степановне, по словам священнослужителя, несколько раз было предложено, «чтобы она оставила супружеское несогласие и оставалась бы навсегда в брачном союзе с мужем», однако женщина на примирение не согласилась. Сергей Ванюшин, напротив, «словесно дал обещание примириться с женой и остаться в брачном союзе; письменный же отзыв обещал представить в скором времени». Параллельно Ванюшин требовал временно прекратить дело о расторжении брака, поскольку, по его мнению, супруга его была больна и находилась отнюдь не в здравом уме.
Мария Степановна, действительно, крепким здоровьем не отличалась. Результат ее медицинского освидетельствования, представленный консистории, содержал диагноз «малокровие и неврастения». Поскольку из-за болезни сама Ванюшина присутствовать на судебных заседаниях не могла, в качестве ее поверенного в делах с июня 1896 г. выступал помощник присяжного поверенного (т.е. помощник адвоката) Андрей Андреевич Константинов.
На момент подачи прошения в ОДК супруги вместе уже не проживали. Мария Степановна жила в родительском доме, а Сергей Сергеевич, по разным сведениям, то ли «на арендованной мельнице близ дер. Платовки Покровской волости Оренбургского уезда», то ли в 1-й части города «в Бирусевой гостинице», то ли « в доме Богачева», то ли в 4-й части Оренбурга по ул. Ташкентской в доме Юрова.
Мария Степановна, действительно, крепким здоровьем не отличалась. Результат ее медицинского освидетельствования, представленный консистории, содержал диагноз «малокровие и неврастения». Поскольку из-за болезни сама Ванюшина присутствовать на судебных заседаниях не могла, в качестве ее поверенного в делах с июня 1896 г. выступал помощник присяжного поверенного (т.е. помощник адвоката) Андрей Андреевич Константинов.
На момент подачи прошения в ОДК супруги вместе уже не проживали. Мария Степановна жила в родительском доме, а Сергей Сергеевич, по разным сведениям, то ли «на арендованной мельнице близ дер. Платовки Покровской волости Оренбургского уезда», то ли в 1-й части города «в Бирусевой гостинице», то ли « в доме Богачева», то ли в 4-й части Оренбурга по ул. Ташкентской в доме Юрова.
Неврев Н.В. Увещевание. 1893 г.
В июле 1896 г. в Оренбургскую духовную консисторию поступило прошение уже от Сергея Сергеевича Ванюшина, в котором он заявлял отвод указанных женой свидетелей и выдвигал встречное обвинение в адрес супруги. Она якобы сама состояла «в преступной и прелюбодейной связи» с вольнопрактикующим оренбургским врачом Павлом Петровичем Исаковым, а в феврале 1895 г. бежала от мужа после того, как эта связь им была раскрыта, прихватив бумаги, касающиеся торговых дел, и ценные вещи. Однако, памятуя о том, что он связан с супругой таинством брака, что у них есть две дочери девяти и десяти лет, подавать на развод Ванюшин не стал. А вот жена, якобы стремясь выйти замуж за Исакова, стала домогаться расторжения брака, действуя при этом гнусно, ссылаясь на подкупленных свидетелей и «каких-то проституток».
Свои переживания по поводу открывшейся «измены» жены Ванюшин описывал следующим образом: «8-го февраля 1895 года я слышал, стоя в дверях спальни, интимную беседу жены моей с врачом Исаковым, которая открыла мне глаза на преступную связь жены моей с Исаковым, вследствие чего я тогда упал замертво в обморок и, когда очнулся, то думал, что умираю, и священник Любочестнов причастил меня Святых Тайн». В отношении заявленных женой свидетелей фактов его прелюбодеяния Ванюшин заявил, что его жена обещала свидетелям то ли 50, то ли 500 р., лишь бы те сказали, что он действительно прелюбодействует, а проституток вообще слушать не стоит.
Свои переживания по поводу открывшейся «измены» жены Ванюшин описывал следующим образом: «8-го февраля 1895 года я слышал, стоя в дверях спальни, интимную беседу жены моей с врачом Исаковым, которая открыла мне глаза на преступную связь жены моей с Исаковым, вследствие чего я тогда упал замертво в обморок и, когда очнулся, то думал, что умираю, и священник Любочестнов причастил меня Святых Тайн». В отношении заявленных женой свидетелей фактов его прелюбодеяния Ванюшин заявил, что его жена обещала свидетелям то ли 50, то ли 500 р., лишь бы те сказали, что он действительно прелюбодействует, а проституток вообще слушать не стоит.
Опрос свидетелей, заявленных Марией Степановной, только запутал дело. Крестьянин деревни Верхняя Платовка (Покровская волость, Оренбургский уезд), где у Ванюшина располагалась мельница, Никита Князев и его жена Анастасия Григорьевна сообщили, что к ним приезжал крестьянин Яков Ларионович Гордеев, бывший кучер Ванюшина, и от имени его жены просил выступить свидетелями в суде, заявить, что к Ванюшину на мельницу ездит какая-то девица, за что обещал заплатить «по 10—15 и даже по 50 рублей». Князевы от такого предложения отказались.
Крестьянка из той же деревни Александра Егоровна Милованова сначала заявила, что Гордеев приезжал и к ней, просил приехать к Ванюшиной, на что Милованова ответила, что ей не к кому и незачем ехать. Гордеев же пообещал, что Ванюшина всё объяснит и возместит все расходы.
Чуть позже Милованова пошла на попятную, заявив, что она сама заходила к Князевым выпить чаю, а в свидетели её никто не приглашал и денег не обещал.
Крестьянин Николай Федюнин заверил суд, что заходил к Князевым, но был «выпивши». У Князевых ему налили еще, и «он напился и ушел». А в свидетели его не приглашали.
Сам Яков Гордеев утверждал, что никакого разговора о подкупе свидетелей не было, хотя в Платовку к Князевым он действительно ездил.
Мария Степановна Ванюшина, естественно, тоже заявляла, что никого никуда не посылала.
Дело было отправлено прокурору Оренбургского окружного суда. В Журнале Оренбургской духовной консистории это обстоятельство объяснялось действием статьи 253 Устава уголовного судопроизводства: «Когда признаки преступления или проступка сомнительны или когда о происшествии, имеющем такие признаки, полиция узнаёт по слухам (народной молве) или вообще из источника, не вполне достоверного, то во всяком случае, прежде чем сообщить об этом по принадлежности, она должна удостовериться посредством дознания, действительно ли произошло это происшествие и действительно ли в нём заключаются признаки преступления или проступка».
Крестьянка из той же деревни Александра Егоровна Милованова сначала заявила, что Гордеев приезжал и к ней, просил приехать к Ванюшиной, на что Милованова ответила, что ей не к кому и незачем ехать. Гордеев же пообещал, что Ванюшина всё объяснит и возместит все расходы.
Чуть позже Милованова пошла на попятную, заявив, что она сама заходила к Князевым выпить чаю, а в свидетели её никто не приглашал и денег не обещал.
Крестьянин Николай Федюнин заверил суд, что заходил к Князевым, но был «выпивши». У Князевых ему налили еще, и «он напился и ушел». А в свидетели его не приглашали.
Сам Яков Гордеев утверждал, что никакого разговора о подкупе свидетелей не было, хотя в Платовку к Князевым он действительно ездил.
Мария Степановна Ванюшина, естественно, тоже заявляла, что никого никуда не посылала.
Дело было отправлено прокурору Оренбургского окружного суда. В Журнале Оренбургской духовной консистории это обстоятельство объяснялось действием статьи 253 Устава уголовного судопроизводства: «Когда признаки преступления или проступка сомнительны или когда о происшествии, имеющем такие признаки, полиция узнаёт по слухам (народной молве) или вообще из источника, не вполне достоверного, то во всяком случае, прежде чем сообщить об этом по принадлежности, она должна удостовериться посредством дознания, действительно ли произошло это происшествие и действительно ли в нём заключаются признаки преступления или проступка».
На вокзал в Платовку он не повез девицу специально, чтобы о новой связи Ванюшина не узнала «его постоянная любовница, дочь буфетчицы на станции Платовка», с которой Ванюшин тоже жил, хотя и не постоянно, но довольно часто.
В итоге в апреле 1897 года, через полтора года после начала бракоразводного процесса, Оренбургская духовная консистория вновь решила вызвать всех свидетелей для опроса. Крестьянка Надежда Николаевна Золотухина при допросе заявила, что с Ванюшиным она познакомилась в номерах гостиницы «Москва», в 1896 году действительно «состояла с ним в прелюбодейной связи», прожила с ним в Платовке 4 месяца, в течение которых он выдавал её за свою жену (а до Золотухиной Ванюшин жил в Платовке с Феней Апаликовой). Возил её в Платовку Яков Гордеев. С тех пор она больше не видела Ванюшина. Судя по справочнику Бодрова-Повираева, гостиница «Москва» располагалась на ул. Орской (совр. Пушкинской) в доме Мошкова (видимо, там, где до недавнего времени находилась стоматологическая клиника) и не входила в число «приличных» отелей.
Мещанин Михаил Фёдорович Колокольцев показал, что в 1894 году он служил у Ванюшиных доверенным лицом. Всеми делами распоряжался Сергей Сергеевич, однако «всегда с разрешения жены, которой принадлежала фирма». Утверждение о том, что основной капитал принадлежал именно Марии Степановне, действительно могло быть правдой. В Посемейном списке купцов Оренбурга за 1886 год был зафиксирован купец 2-й гильдии Павел Ефимович Ванюшин, один из братьев Сергея Ефимовича, родной дядя нашего Сергея Сергеевича. Однако рядом с данными о нём была приписка, что Ванюшин выбыл в мещане в 1890 году. Вполне возможно, что к концу XIX века семья Ванюшиных уже не входила в число богатейших купцов Оренбурга. Об этом же может говорить и тот факт, что Сергей Сергеевич служил в фирме В. Х. Юрова, а не работал на отца или кого-то из ближайших родственников. Колокольцев подтвердил рассказ Ванюшина о тайном разговоре Марии Степановны с доктором Исаковым, который стал причиной болезни Сергея Сергеевича.
Крестьянка Анастасия Князева показала, что Ванюшин полтора месяца жил у нее на квартире, и среди гостей, приезжавших к нему, были женщины, из которых Князева узнала только мать и сестру. Александра Милованова заявила, что по существу дела вообще ничего не знает.
А вот Яков Гордеев на допросе указал, что знает, будто Ванюшин состоял в любовной связи с Надеждой Золотухиной. Правда, связь эта была недолгой — всего сутки, на которые Гордеев под видом законной супруги привез Золотухину из Оренбурга на мельницу к Ванюшину. Через день Гордеев отвез Золотухину с мельницы в Переволоцк. На вокзал в Платовку он не повез девицу специально, чтобы о новой связи Ванюшина не узнала «его постоянная любовница, дочь буфетчицы на станции Платовка», с которой Ванюшин тоже жил, хотя и не постоянно, но довольно часто. Гордеев уволился с должности кучера Ванюшина по собственному желанию, поскольку тот «вёл распутный образ жизни, и служить было беспокойно».
Мещанин Михаил Фёдорович Колокольцев показал, что в 1894 году он служил у Ванюшиных доверенным лицом. Всеми делами распоряжался Сергей Сергеевич, однако «всегда с разрешения жены, которой принадлежала фирма». Утверждение о том, что основной капитал принадлежал именно Марии Степановне, действительно могло быть правдой. В Посемейном списке купцов Оренбурга за 1886 год был зафиксирован купец 2-й гильдии Павел Ефимович Ванюшин, один из братьев Сергея Ефимовича, родной дядя нашего Сергея Сергеевича. Однако рядом с данными о нём была приписка, что Ванюшин выбыл в мещане в 1890 году. Вполне возможно, что к концу XIX века семья Ванюшиных уже не входила в число богатейших купцов Оренбурга. Об этом же может говорить и тот факт, что Сергей Сергеевич служил в фирме В. Х. Юрова, а не работал на отца или кого-то из ближайших родственников. Колокольцев подтвердил рассказ Ванюшина о тайном разговоре Марии Степановны с доктором Исаковым, который стал причиной болезни Сергея Сергеевича.
Крестьянка Анастасия Князева показала, что Ванюшин полтора месяца жил у нее на квартире, и среди гостей, приезжавших к нему, были женщины, из которых Князева узнала только мать и сестру. Александра Милованова заявила, что по существу дела вообще ничего не знает.
А вот Яков Гордеев на допросе указал, что знает, будто Ванюшин состоял в любовной связи с Надеждой Золотухиной. Правда, связь эта была недолгой — всего сутки, на которые Гордеев под видом законной супруги привез Золотухину из Оренбурга на мельницу к Ванюшину. Через день Гордеев отвез Золотухину с мельницы в Переволоцк. На вокзал в Платовку он не повез девицу специально, чтобы о новой связи Ванюшина не узнала «его постоянная любовница, дочь буфетчицы на станции Платовка», с которой Ванюшин тоже жил, хотя и не постоянно, но довольно часто. Гордеев уволился с должности кучера Ванюшина по собственному желанию, поскольку тот «вёл распутный образ жизни, и служить было беспокойно».
Сергей Сергеевич, в свою очередь, просил суд обвинения Якова Гордеева во внимание не принимать. Объяснял он эту просьбу тем, что в 1896 г., т.е. уже после начала бракоразводного процесса, Гордеев, служивший тогда у Ванюшина, якобы рассказал ему, что оказался случайным свидетелем измены Марии Степановны с доктором Исаковым и обещал подтвердить это под присягой. Гордеев, по словам Ванюшина, «очень сожалел меня, а ее поносил неприличными словами, а также предлагал свои услуги избить Павла Исакова и за все это просил с меня 25 рублей». Ванюшин также называл свидетелей этих переговоров с Гордеевым — крестьян Степана Клементьевича Буренкина и Филиппа Никитича Митюкова — и утверждал, что предложение Гордеева он оставил без внимания, считая для себя унизительным пользоваться услугами такого «субъекта». Буренкина и Митюкова Ванюшин предлагал допросить в качестве свидетелей, а вот Гордееву требовал дать отвод.
На это Гордеев заявлял, что никогда не входил в спальню Марии Степановны Ванюшиной, соответственно не наблюдал факта ее измены с Исаковым, не рассказывал об этом Ванюшину и, конечно, не просил у Ванюшина 25 рублей «за избитие Исакова», с которым «по его видимой силе» он явно бы не совладал. Про Буренкина и Митюкова Гордеев сообщал, что знаком с ними. Буренкин в течение 40 лет служил у Ванюшина дворецким, поступив на службу еще к родителям Сергея Сергеевича. По словам Гордеева, это был «неизменный слуга Сергея Ванюшина», который «сопровождает его в его кутежах и поездках по девицам худого поведения — хотя он и старик и не принимает действительного участия во всем этом. А Митюков моложе и служит постоянным извозчиком Сергея Ванюшина» и «очень дружен с ним».
На это Гордеев заявлял, что никогда не входил в спальню Марии Степановны Ванюшиной, соответственно не наблюдал факта ее измены с Исаковым, не рассказывал об этом Ванюшину и, конечно, не просил у Ванюшина 25 рублей «за избитие Исакова», с которым «по его видимой силе» он явно бы не совладал. Про Буренкина и Митюкова Гордеев сообщал, что знаком с ними. Буренкин в течение 40 лет служил у Ванюшина дворецким, поступив на службу еще к родителям Сергея Сергеевича. По словам Гордеева, это был «неизменный слуга Сергея Ванюшина», который «сопровождает его в его кутежах и поездках по девицам худого поведения — хотя он и старик и не принимает действительного участия во всем этом. А Митюков моложе и служит постоянным извозчиком Сергея Ванюшина» и «очень дружен с ним».
Опросили и крестьянина деревни Нижняя Платовка Василия Григорьевича Цыганкова, который рассказал, что где-то в 1898 г. содержательница буфетного стола на станции Платовка Евдокия Требунских пригласила его к себе на квартиру и обратилась с просьбой вылечить ее 18-летнюю дочь Елизавету «от присухи». Присуха, по народным поверьям, была разновидностью любовного заговора, лишала человека воли, вгоняла в вечную тоску по избраннику. Как утверждала Евдокия, ее дочь влюбилась в проживающего на мельнице, верстах в 4-х от Платовки, оренбургского купца Сергея Сергеевича Ванюшина, вступила с ним в любовную связь и постоянно ездила к нему на мельницу. Сама же Елизавета заявляла, что «постоянно тоскует о Ванюшине и не может сдержать себя, чтоб не видеть его хоть один день». Деревня Нижняя Платовка находилась по дороге от железнодорожной станции Платовка к мельнице Ванюшина, и Цыганков не раз наблюдал, как Елизавета «поздним вечером украдкой пробиралась на эту мельницу или ранним утром возвращалась оттуда домой». Спустя год Цыганков узнал, «что дочь буфетчицы Елизавета Требунских окончательно развратилась и вела распутную жизнь».
Крестьянин той же деревни Игнатий Григорьевич Сонин показал, что служил на станции Платовка грузчиком и возил со станции на своей лошади пассажиров. Ванюшин был постоянным пассажиром. К нему на мельницу «очень часто бегала украдкой дочь содержательницы буфетного стола на станции Платовка Елизавета Требунских». Мать Елизаветы — Авдотья Требунских постоянно посылала Сонина на мельницу за дочерью, которую тот находил обыкновенно в нетрезвом виде. В 1898 г. Ванюшин перестал держать мельницу, но продолжал ездить на станцию Платовка, а Сонин несколько раз возил его с Елизаветой в село Покровское, где они вдвоем в лугах гуляли ночь напролет. В 1899 г. после смерти матери Елизавета стала вести «открыто беспутную жизнь».
Крестьянин той же деревни Игнатий Григорьевич Сонин показал, что служил на станции Платовка грузчиком и возил со станции на своей лошади пассажиров. Ванюшин был постоянным пассажиром. К нему на мельницу «очень часто бегала украдкой дочь содержательницы буфетного стола на станции Платовка Елизавета Требунских». Мать Елизаветы — Авдотья Требунских постоянно посылала Сонина на мельницу за дочерью, которую тот находил обыкновенно в нетрезвом виде. В 1898 г. Ванюшин перестал держать мельницу, но продолжал ездить на станцию Платовка, а Сонин несколько раз возил его с Елизаветой в село Покровское, где они вдвоем в лугах гуляли ночь напролет. В 1899 г. после смерти матери Елизавета стала вести «открыто беспутную жизнь».
Оренбург. Здание гостиницы Москва (совр. ул. Ленинская/9 Января/Пушкинская)
Крестьянин Калужской губернии Иван Константинович Чекин, служивший в гостинице «Москва», расположенной в 1-й части города в доме Мошкова и принадлежавшей купцу Попкову, заявил, что Сергей Ванюшин несколько раз являлся в номера гостиницы то с Золотухиной, то с Апаликовой, проводил там по нескольку часов, заказывал кушанья и напитки и, хотя появлялся в отеле всегда пьяным, ссор и скандалов ни с кем не заводил и рассчитывался аккуратно.
Вызванная на судоговорение аж из Томска, где она на тот момент жила, Феоктиста Апаликова — мещанская дочь, девица, неграмотная, 22-х лет — показала, что она, действительно, состояла с Ванюшиным в интимной связи, которая началась с уходом от Ванюшина его законной жены. Встречи проходили в гостинице «Москва», где затем Ванюшин стал встречаться и с подругой Апаликовой, Надеждой Золотухиной.
Филипп Митюков сообщил, что Мария Степановна живет отдельно от мужа, у матери, про ее связь с Исаковым Митюкову ничего не известно, Гордеев действительно предлагал Ванюшину свои услуги, но тот отказался.
Дело затягивалось… В итоге им заинтересовалась жандармерия, направившая в ОДК в марте 1901 г. секретное письмо, в котором просила разобраться в том, кто из супругов Ванюшиных первым возбудил иск о расторжении брака. Кто представил более верные доказательства и чьи показания подтверждаются свидетелями.
Вызванная на судоговорение аж из Томска, где она на тот момент жила, Феоктиста Апаликова — мещанская дочь, девица, неграмотная, 22-х лет — показала, что она, действительно, состояла с Ванюшиным в интимной связи, которая началась с уходом от Ванюшина его законной жены. Встречи проходили в гостинице «Москва», где затем Ванюшин стал встречаться и с подругой Апаликовой, Надеждой Золотухиной.
Филипп Митюков сообщил, что Мария Степановна живет отдельно от мужа, у матери, про ее связь с Исаковым Митюкову ничего не известно, Гордеев действительно предлагал Ванюшину свои услуги, но тот отказался.
Дело затягивалось… В итоге им заинтересовалась жандармерия, направившая в ОДК в марте 1901 г. секретное письмо, в котором просила разобраться в том, кто из супругов Ванюшиных первым возбудил иск о расторжении брака. Кто представил более верные доказательства и чьи показания подтверждаются свидетелями.
В октябре 1901 года (шел шестой год бракоразводного процесса) в Оренбургскую духовную консисторию поступило прошение поверенного Марии Ванюшиной А. А. Константинова. Юрист сообщал: «Надо заметить, что настоящее дело… тянулось очень долго: еще в прошлом году ему можно было бы отпраздновать пятилетний юбилей». По его словам, Мария Степановна могла бы привлечь Ванюшина к ответственности за клевету, но, помня о том, что он является отцом ее детей, она прощает его и желает лишь одного — поскорее закончить дела и отмыться, наконец, от всей той грязи, которую на нее вылили. «Попав в эту грязь, Ванюшин захлебнулся в ней, и его не смогли вытащить даже его верные свидетели…».
«А между тем процесс всё тянется и тянется… Ванюшина, ничем не запятнавшая себя, вынуждена в течение почти семи лет одна выносить всю его тяжесть. А ведь она больная женщина, больная настолько, что трудно поручиться за её жизнь. Она — мать взрослых детей — девиц (одна из её дочерей учится в 5-м, а другая в 7-м классе гимназии). Ведь из-за неопределённости процесса страдают и её дети. Кто их мать? Оскверняет ли её та грязь, которую на неё пытается вылить её супруг?» Эти вопросы тяжелым кошмаром стоят перед всеми, и только Консистория своим властным словом может рассеять его. Довольно!».
Константинов попросил Санитарную комиссию по надзору за проституцией выдать удостоверение о том, что Надежда Николаевна Золотухина (к слову, к тому времени ставшая женой бывшего городского головы Николая Акимовича Середы) никогда не значилась в списках проституток и, соответственно, не может быть отстранена как свидетель. Выяснилось, что Золотухина всё-таки значилась в списках, но была исключена из них почти за год до допроса (числилась с 20 ноября 1895 г. по 6 июля 1896 г., в то время как допрос состоялся 28 апреля 1897 г.), а значит, вполне могла выступать в качестве свидетеля.
К тому времени наконец-то смогли допросить и Степана Буренкина, который долгое время просто не являлся в суд. 65-летний неграмотный крестьянин показал, что Мария Степановна и Сергей Сергеевич уже около семи лет не живут вместе. О связи Ванюшиной с врачом Исаковым ему ничего не известно, но о ней рассказывал Гордеев, который просил у Ванюшина 25 рублей, чтобы выступить свидетелем по бракоразводному делу и избить Исакова.
«А между тем процесс всё тянется и тянется… Ванюшина, ничем не запятнавшая себя, вынуждена в течение почти семи лет одна выносить всю его тяжесть. А ведь она больная женщина, больная настолько, что трудно поручиться за её жизнь. Она — мать взрослых детей — девиц (одна из её дочерей учится в 5-м, а другая в 7-м классе гимназии). Ведь из-за неопределённости процесса страдают и её дети. Кто их мать? Оскверняет ли её та грязь, которую на неё пытается вылить её супруг?» Эти вопросы тяжелым кошмаром стоят перед всеми, и только Консистория своим властным словом может рассеять его. Довольно!».
Константинов попросил Санитарную комиссию по надзору за проституцией выдать удостоверение о том, что Надежда Николаевна Золотухина (к слову, к тому времени ставшая женой бывшего городского головы Николая Акимовича Середы) никогда не значилась в списках проституток и, соответственно, не может быть отстранена как свидетель. Выяснилось, что Золотухина всё-таки значилась в списках, но была исключена из них почти за год до допроса (числилась с 20 ноября 1895 г. по 6 июля 1896 г., в то время как допрос состоялся 28 апреля 1897 г.), а значит, вполне могла выступать в качестве свидетеля.
К тому времени наконец-то смогли допросить и Степана Буренкина, который долгое время просто не являлся в суд. 65-летний неграмотный крестьянин показал, что Мария Степановна и Сергей Сергеевич уже около семи лет не живут вместе. О связи Ванюшиной с врачом Исаковым ему ничего не известно, но о ней рассказывал Гордеев, который просил у Ванюшина 25 рублей, чтобы выступить свидетелем по бракоразводному делу и избить Исакова.
В итоге 14 марта 1902 г. Оренбургская духовная консистория пришла к мнению о том, что «приведенными показаниями свидетелей… а также представленными в качестве письменных доказательств показаниями… в достаточной мере подтверждаются факты нарушения ответчиком Ванюшиным святости брачного союза прелюбодеянием. Ввиду сего и принимая во внимание, что ответчик Ванюшин хотя и предъявил встречное обвинение истицы Ванюшиной в прелюбодеянии с врачом Исаковым, но не представил достаточных доказательств в подтверждение своего обвинения…». Консистория определила брак Ванюшиных расторгнуть по причине доказанного прелюбодеяния супруга, запретив ему навсегда вступать в новый брак и предав его 7-летней епитимии под надзором и руководством местного приходского священника. Истице же, Марии Степановне, как первобрачной и молодой (Ванюшиной на тот момент исполнилось 34 года), было дозволено, «согласно ее желанию», вступить во второй брак.
Надежду Золотухину и Феоктисту Апаликову было решено предать каждую 4-летней епитимии также под надзором и руководством местных священников. Золотухина в ноябре 1902 г. откликнулась на повестку о необходимости явиться к священнику оренбургского кафедрального собора Георгию Шрамкову, хотя заявила, что уже 4 года как она является женой статского советника Николая Акимовича Середы.
12 сентября 1899 года Статский Советник Николай Акимович Середа 58-ми лет вторым браком сочетался во Введенской церкви с мещанкой города Бузулука Надеждой Николаевной Золотухиной, 23-х лет, для которой этот брак был первым. То есть Золотухина как-то трансформировалась из крестьянки в мещанку.
Насчет Апаликовой Томская духовная консистория в декабре 1902 г. указала в письме, что та выбыла из Томска в неизвестном направлении.
Надежду Золотухину и Феоктисту Апаликову было решено предать каждую 4-летней епитимии также под надзором и руководством местных священников. Золотухина в ноябре 1902 г. откликнулась на повестку о необходимости явиться к священнику оренбургского кафедрального собора Георгию Шрамкову, хотя заявила, что уже 4 года как она является женой статского советника Николая Акимовича Середы.
12 сентября 1899 года Статский Советник Николай Акимович Середа 58-ми лет вторым браком сочетался во Введенской церкви с мещанкой города Бузулука Надеждой Николаевной Золотухиной, 23-х лет, для которой этот брак был первым. То есть Золотухина как-то трансформировалась из крестьянки в мещанку.
Насчет Апаликовой Томская духовная консистория в декабре 1902 г. указала в письме, что та выбыла из Томска в неизвестном направлении.
17 марта 1902 года Сергей Ванюшин подал в ОДК новый иск, в котором ещё раз обвинил супругу в тайной связи с Исаковым. В иске Ванюшин писал: «...Исаков был её любовником, но как врач незаметно ходил якобы лечить жену, да и теперь семь лет живёт с ней, иногда даже ночует у неё». Жена, по словам Ванюшина, «ведёт распутный образ жизни, пьянствует, иногда с мужчинами, позволяет себе безобразия, загородные прогулки в пьяном виде». Семь лет я слышу от многих людей о ее безнравственном поведении». Сергей Сергеевич просил ОДК признать Марию Степановну виновной «с правом мне жениться на другой». В ответ ОДК, ссылаясь на законодательство, заявила, что «присутственным местам, за исключением случаев, точно указанных в законе, запрещается отменять собственные решения, а также решения других мест, им не подчиненных». То есть, поскольку решение по бракоразводному делу было принято, никаких встречных исков подавать уже было нельзя.
В Посемейном списке оренбургских купцов на 1914 год 46-летняя Мария Степановна Деева (бывшая Ванюшина) значилась разведённой и проживающей в семье своего дяди Василия Михайловича Деева. Судя по этим сведениям, она так и не вышла замуж, что ещё раз подтверждает ложность всех обвинений, выдвинутых С. С. Ванюшиным в адрес морального облика супруги.
28 сентября 1902 года Святейший Синод утвердил решение ОДК по бракоразводному делу Ванюшиных.
Таким образом, процесс, длившийся почти семь лет, наконец-то завершился. Факты, вскрывшиеся в ходе бракоразводного процесса, демонстрируют довольно свободные нравы, царившие в среде оренбургского купечества. Сергей Ванюшин не пропускал ни одной юбки и почти не скрываясь жил на своей мельнице то с одной, то с другой девицей. Причем одна из них впоследствии стала законной супругой оренбургского городского головы! Таким образом, свобода интимного поведения вообще была присуща оренбургскому городскому сообществу.
По всей видимости, это обстоятельство было вызвано беспрецедентной пестротой населения города, которое постоянно менялось, нестабильностью городского сообщества, в рамках которого все были чужими друг другу и не слишком беспокоились о чьём-либо добром имени.
Это означает, что по истечении обязательной епитимьи Ванюшин вступил в новый брак с дочерью одной из своих свидетельниц на бракоразводном процессе.
В Посемейном списке оренбургских купцов на 1914 год 46-летняя Мария Степановна Деева (бывшая Ванюшина) значилась разведённой и проживающей в семье своего дяди Василия Михайловича Деева. Судя по этим сведениям, она так и не вышла замуж, что ещё раз подтверждает ложность всех обвинений, выдвинутых С. С. Ванюшиным в адрес морального облика супруги.
28 сентября 1902 года Святейший Синод утвердил решение ОДК по бракоразводному делу Ванюшиных.
Таким образом, процесс, длившийся почти семь лет, наконец-то завершился. Факты, вскрывшиеся в ходе бракоразводного процесса, демонстрируют довольно свободные нравы, царившие в среде оренбургского купечества. Сергей Ванюшин не пропускал ни одной юбки и почти не скрываясь жил на своей мельнице то с одной, то с другой девицей. Причем одна из них впоследствии стала законной супругой оренбургского городского головы! Таким образом, свобода интимного поведения вообще была присуща оренбургскому городскому сообществу.
По всей видимости, это обстоятельство было вызвано беспрецедентной пестротой населения города, которое постоянно менялось, нестабильностью городского сообщества, в рамках которого все были чужими друг другу и не слишком беспокоились о чьём-либо добром имени.
- 19 октября 1908 года у оренбургского мещанина Сергея Сергеевича Ванюшина и его законной супруги Аполлинарии Дементьевны (в девичестве — Миловановой) родился сын Гавриил. Восприемниками стали оренбургская мещанская жена Екатерина Алексеевна Вагапова и крестьянин из Нижегородской губернии Василий Иванович Марков. Мальчик умер 14 января 1909 г.
- 23 мая 1910 года у супругов родился сын Михаил. Крестными родителями стали оренбургская купеческая вдова Александра Сергеевна Агафонова и крестьянин из Нижегородской губернии Василий Иванович Марков.
- 20 мая 1912 года у них родился сын Константин. Крестными выступили оренбургский купеческий сын Николай Николаевич Богачев и оренбургская мещанская вдова Елизавета Ивановна Ванюшина.
- В октябре 1914 года С. С. Ванюшин узаконил дочь Антонину, родившуюся у Аполлинарии Дементьевны 29 октября 1907 года.
Это означает, что по истечении обязательной епитимьи Ванюшин вступил в новый брак с дочерью одной из своих свидетельниц на бракоразводном процессе.