Детская повседневность
Отражение повседневной жизни девочки из семьи Дроздовых в родственной переписке на рубеже XIX и XX веков
В статье исследуется ранее неизвестная и неопубликованная переписка оренбургского семейства Дроздовых, принадлежавшего к дворянско-чиновничьему сообществу города на рубеже XIX–XX веков. Анализируется коллекция «открытых писем» (открыток), получателем или отправителем которых была старшая дочь Дроздовых — Нана (Наталия).
Статья размещена на портале eLibrary: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=67313971
Ссылка для цитирования: Бурлуцкая, Е. В. Отражение повседневной жизни девочки из семьи Дроздовых в родственной переписке на рубеже XIX и XX веков / Е. В. Бурлуцкая // Новый исторический вестник. – 2024. – № 1(79). – С. 31-63. – DOI 10.54770/20729286_2024_1_31. – EDN JZQBGR.
Ссылка для цитирования: Бурлуцкая, Е. В. Отражение повседневной жизни девочки из семьи Дроздовых в родственной переписке на рубеже XIX и XX веков / Е. В. Бурлуцкая // Новый исторический вестник. – 2024. – № 1(79). – С. 31-63. – DOI 10.54770/20729286_2024_1_31. – EDN JZQBGR.
Предметом науки феномен детства стал только в конце XIX в. К нему, как к явлению социокультурному, стали обращаться представители различных наук – этнографии, социологии, психологии, теории воспитания, культурологии, фольклористики. Подобная полидисциплинарность сделала детство объектом исследований и в рамках истории повседневности, традиционно опирающейся на идею многофакторности влияющих на личность обстоятельств, событий, явлений, которые как раз и можно было выявить с помощью различных наук.
Одной из наиболее остро стоящих проблем в отношении изучения детской повседневности представляется проблема репрезентативной источниковой базы, поскольку в отношении детей практически отсутствует столь важный для историка повседневности нарратив. Дети почти не создавали собственных текстов, в которых была бы представлена какая-то рефлексия относительно развивающихся вокруг них жизненных процессов. Особенно редко такие источники личного происхождения используются при изучении истории детства XIX – начала XX вв. и более ранних эпох, поскольку детские письма и дневники, даже если они были написаны, почти не сохранились в горниле исторических событий. Как отмечают в своей статье О.Ю. Никонова и Е.В. Кравченко, «детские письма крайне редко становились объектом изучения историков и чаще всего рассматривались как источники, дополнявшие другие виды документальных свидетельств». В то же время, как отмечает в своей статье М.В. Ромашова, «для воссоздания детского мира нужны именно тексты, принадлежащие детям».
В этой связи письма, написанные самими детьми, или письма, адресованные детям, на сегодняшний день представляют собой максимально многоплановый источник для изучения детской повседневности, детского жизненного мира. Эти тексты дают возможность прикоснуться к различным сферам этой повседневности – узнать об основных событиях в жизни ребенка, определить ключевые характеристики его образа жизни, выявить особенности детского быта, изучить характер взаимоотношений ребенка с его родными и близкими, получить представление о господствующих в окружении ребенка ценностях, жизненных принципах, моделях поведения. культурных доминантах и других компонентах его жизненного мира. Письма представляют собой материал для построения индивидуальных и коллективных биографий, реконструкции личных и общественных связей.
Одной из наиболее остро стоящих проблем в отношении изучения детской повседневности представляется проблема репрезентативной источниковой базы, поскольку в отношении детей практически отсутствует столь важный для историка повседневности нарратив. Дети почти не создавали собственных текстов, в которых была бы представлена какая-то рефлексия относительно развивающихся вокруг них жизненных процессов. Особенно редко такие источники личного происхождения используются при изучении истории детства XIX – начала XX вв. и более ранних эпох, поскольку детские письма и дневники, даже если они были написаны, почти не сохранились в горниле исторических событий. Как отмечают в своей статье О.Ю. Никонова и Е.В. Кравченко, «детские письма крайне редко становились объектом изучения историков и чаще всего рассматривались как источники, дополнявшие другие виды документальных свидетельств». В то же время, как отмечает в своей статье М.В. Ромашова, «для воссоздания детского мира нужны именно тексты, принадлежащие детям».
В этой связи письма, написанные самими детьми, или письма, адресованные детям, на сегодняшний день представляют собой максимально многоплановый источник для изучения детской повседневности, детского жизненного мира. Эти тексты дают возможность прикоснуться к различным сферам этой повседневности – узнать об основных событиях в жизни ребенка, определить ключевые характеристики его образа жизни, выявить особенности детского быта, изучить характер взаимоотношений ребенка с его родными и близкими, получить представление о господствующих в окружении ребенка ценностях, жизненных принципах, моделях поведения. культурных доминантах и других компонентах его жизненного мира. Письма представляют собой материал для построения индивидуальных и коллективных биографий, реконструкции личных и общественных связей.
Несмотря на высокую степень значимости семейной переписки для исследования различных аспектов детской повседневности, за последние несколько лет по данной проблеме было опубликовано лишь несколько статей, рассматривающих данный предмет как с исторической точки зрения, так и с позиций языкознания. Один блок оренбургского «детского» эпистолярного наследия был исследован автором данной статьи в одной из публикаций.
Обращаясь к источникам такого рода, различные авторы поднимали в своих работах самые разнообразные аспекты их изучения. В большинстве публикаций анализу подвергалась информационная составляющая писем: исследователи изучали тематическое разнообразие переписки, ее содержательные характеристики, выделяя ключевые события детского микромира, разнообразные упоминаемые в текстах варианты детской досуговой повседневности, определяя семейный круг и круг знакомых. Однако наряду с этими очевидными составляющими детских писем, авторы отмечали и их соответствие этикетным нормам, и различные способы выражения мыслей составителями письменных текстов, и уровень эмоциональной насыщенности этих посланий. Специфика детских писем, как утверждает А.А. Сальникова, заключалась в том, что дети фиксировали в них «не только собственный опыт, но и опыт взрослых, транслированный через детское восприятие».
Обращаясь к источникам такого рода, различные авторы поднимали в своих работах самые разнообразные аспекты их изучения. В большинстве публикаций анализу подвергалась информационная составляющая писем: исследователи изучали тематическое разнообразие переписки, ее содержательные характеристики, выделяя ключевые события детского микромира, разнообразные упоминаемые в текстах варианты детской досуговой повседневности, определяя семейный круг и круг знакомых. Однако наряду с этими очевидными составляющими детских писем, авторы отмечали и их соответствие этикетным нормам, и различные способы выражения мыслей составителями письменных текстов, и уровень эмоциональной насыщенности этих посланий. Специфика детских писем, как утверждает А.А. Сальникова, заключалась в том, что дети фиксировали в них «не только собственный опыт, но и опыт взрослых, транслированный через детское восприятие».
Ученые-лингвисты сосредотачивали свое внимание на изучении речевого этикета посланий, а также «жанровых признаков и функциональных свойств» детского письма. Детские послания, адресованные членам семьи, Т.П. Сухотериной и К.Р. Евсеевой были отнесены к «группе с прочтением текста и его сохранением», поскольку, как правило, такие письма оставлялись на память.
А.А. Сальникова в своей статье рассуждала о феномене детской речи, о ее постепенном подчинении взрослому речевому канону и о сохранении «детских» элементов в системе социальной коммуникации. «Детское письмо» рассматривалось автором «и как результат, и как средство, и как процесс», контролируемый взрослыми, но, в то же время, как акт детского творчества. В качестве исследовательских приемов при изучении детских текстов Сальникова предлагала «“расслышивание” того, о чем в тексте, как кажется, вообще умалчивается, и транскрибирование того, что якобы отвлекая от основного содержания, создает постоянный и естественный фон нарративного изложения», то есть настаивала на послойном открытии содержащейся в них информации.
В исследованиях речь чаще всего шла о семейной переписке в рамках дворянских фамилий, поскольку именно в них пересекались необходимые для организации такого варианта семейных контактов условия – грамотность и наличие достаточного для такого варианта досуга свободного времени. Так, Е.Н. Туманик, анализируя эго-документ, написанный в семействе декабриста И.Д. Якушкина, констатировала особое «место маленького ребенка в дворянской просвещенной семье XIX в.: он в центре внимания и принимает участие в событиях жизни, очень рано начинается его развитие и даже образование, его не удаляют даже в столь раннем возрасте от общих семейных занятий, ему доступных, а наоборот, поощряют к деятельности».
А.А. Сальникова в своей статье рассуждала о феномене детской речи, о ее постепенном подчинении взрослому речевому канону и о сохранении «детских» элементов в системе социальной коммуникации. «Детское письмо» рассматривалось автором «и как результат, и как средство, и как процесс», контролируемый взрослыми, но, в то же время, как акт детского творчества. В качестве исследовательских приемов при изучении детских текстов Сальникова предлагала «“расслышивание” того, о чем в тексте, как кажется, вообще умалчивается, и транскрибирование того, что якобы отвлекая от основного содержания, создает постоянный и естественный фон нарративного изложения», то есть настаивала на послойном открытии содержащейся в них информации.
В исследованиях речь чаще всего шла о семейной переписке в рамках дворянских фамилий, поскольку именно в них пересекались необходимые для организации такого варианта семейных контактов условия – грамотность и наличие достаточного для такого варианта досуга свободного времени. Так, Е.Н. Туманик, анализируя эго-документ, написанный в семействе декабриста И.Д. Якушкина, констатировала особое «место маленького ребенка в дворянской просвещенной семье XIX в.: он в центре внимания и принимает участие в событиях жизни, очень рано начинается его развитие и даже образование, его не удаляют даже в столь раннем возрасте от общих семейных занятий, ему доступных, а наоборот, поощряют к деятельности».
Письма родных друг другу позволяли через создание текста выстраивать коммуникацию, сохранять ощущение семейного родства и близости. Ребенок в дворянских семьях сознательно и буквально с младенчества вовлекался в эти семейные связи, проходя процедуру социализации и приобщения к внутрисемейным традициям. Как пишет в своей работе Е.Ю. Лебеденко, «в культуре недавнего времени переписка давала возможность поддерживать “чувство семьи”, тем самым воспроизводя семью как общественное отношение. Обмен корреспонденцией между членами семьи – один из ритуалов, которые и создают то, что называется семьей. Физическая разлука и географическая мобильность заставляли семьи “проговаривать то, что в нормальных обстоятельствах они воспринимали как данность”».
В письмах родственников основное внимание уделялось нравственному развитию и формированию коммуникативных навыков адресатов-детей. Как отмечает в своей работе, посвященной семейной переписке Тургеневых, Л.И. Решетова, «назначение наставлений и поучений состояло в том, «“<…> чтобы отшлифовать его [Адресата. – Л.Р.] личность соответственно определённому образцу”, что задавался семейными ценностями и традициями, в которых определённо заявлял о себе и социокультурный контекст времени».
В письмах родственников основное внимание уделялось нравственному развитию и формированию коммуникативных навыков адресатов-детей. Как отмечает в своей работе, посвященной семейной переписке Тургеневых, Л.И. Решетова, «назначение наставлений и поучений состояло в том, «“<…> чтобы отшлифовать его [Адресата. – Л.Р.] личность соответственно определённому образцу”, что задавался семейными ценностями и традициями, в которых определённо заявлял о себе и социокультурный контекст времени».
Рассуждали исследователи детских текстов и о возможностях применения к данным источникам различных исследовательских приемов и подходов. В статье Е.В. Кудриной был предложен комплекс методов (типологический, историко-функциональный, системный, информационный), позволяющих максимально полно исследовать детские тексты, проследить и проанализировать особенности детской коммуникации, выявить ее исторические закономерности. О.Ю. Никонова и Е.В. Кравченко определение «содержательных и дискурсивных характеристик детских текстов» предложили осуществлять «по следующим параметрам: 1) содержательному (характер и особенности присутствующей в них информации); 2) структурному (наличие/отсутствие иерархии событий, принципы построения нарратива); 3) стилевому (степень владения стандартами письменного русского языка, эмоциональность, фантазийность и др.)».
Анализ переписки, в том числе семейной, как отмечает И.В. Кобак, своей целью определяет «установление достоверности содержащихся в источнике сведений, выявление информационного потенциала, возможности использования данного источника в научном исследовании». В этом контексте анализ именно переписки, а не отдельных писем, позволяет наиболее полно раскрыть именно информационный ресурс эпистолярного наследия.
Однако, как уже отмечалось выше, сохранились такие тексты, как правило, по чистой случайности, сосредоточены, преимущественно, в личных архивах и, большей частью, недоступны исследователям. Тем интереснее и ярче становятся открытия, совершенные с помощью таких нарративов.
Анализ переписки, в том числе семейной, как отмечает И.В. Кобак, своей целью определяет «установление достоверности содержащихся в источнике сведений, выявление информационного потенциала, возможности использования данного источника в научном исследовании». В этом контексте анализ именно переписки, а не отдельных писем, позволяет наиболее полно раскрыть именно информационный ресурс эпистолярного наследия.
Однако, как уже отмечалось выше, сохранились такие тексты, как правило, по чистой случайности, сосредоточены, преимущественно, в личных архивах и, большей частью, недоступны исследователям. Тем интереснее и ярче становятся открытия, совершенные с помощью таких нарративов.
В Оренбургском губернаторском историко-краеведческом музее хранится интереснейший комплекс документов – открытки, адресованные Нане Дроздовой или написанные ею самой. «Открытые письма» датированы 1899–1910 гг. Коллекция из 43 «открытых писем» позволяет проследить историю семейства Дроздовых, а также изучить отдельные элементы повседневной жизни ребенка.
Нана (Наталия) Дроздова была дочерью судебного пристава Ивана Семеновича Дроздова, проживающего с семейством в Оренбурге на ул. Водяной (современная ул. М. Горького). Судебным приставом, как писал в своей статье Г.С. Вайнштейн, «мог быть только честный человек, неопороченный обществом или судом». Жалованье судебного пристава составляло примерно 600 р. в год, что было сопоставимо с зарплатой врача или учителя. По должности он причислялся к государственным служащим VIII класса, а по своим обязанностям мог быть обозначен как делопроизводитель Окружного суда с расширенными полномочиями, передающий судебные повестки и другие бумаги, следящий за порядком в зале судебных заседаний, исполняющий решения об имущественных и денежных выплатах.
В Адрес-календаре Оренбургской губернии за 1897 г. в разделе, посвященном чиновникам Оренбургского окружного суда, значился «неим. ч. [Не имеющий чина. – Е.Б.] Иван Семен. Дроздов». В более ранних адрес-календарях его имя не встречается. И в перечне домовладельцев Оренбурга за 1896 г. Дроздовых тоже нет. Однако он фигурирует в более поздних справочниках, в том числе за 1900 г., 1908 г., 1912 г. В справочнике за 1914 г. фамилия Дроздова уже не упоминается. Таким образом, семейство Дроздовых проживало в Оренбурге как минимум на протяжении 15 лет. Супругой Ивана Семеновича была Александра Федоровна.
В этой связи крайне значимым становится определение круга основных адресатов и адресантов Дроздовых, потребовавшее привлечения дополнительных источников информации.
Нана (Наталия) Дроздова была дочерью судебного пристава Ивана Семеновича Дроздова, проживающего с семейством в Оренбурге на ул. Водяной (современная ул. М. Горького). Судебным приставом, как писал в своей статье Г.С. Вайнштейн, «мог быть только честный человек, неопороченный обществом или судом». Жалованье судебного пристава составляло примерно 600 р. в год, что было сопоставимо с зарплатой врача или учителя. По должности он причислялся к государственным служащим VIII класса, а по своим обязанностям мог быть обозначен как делопроизводитель Окружного суда с расширенными полномочиями, передающий судебные повестки и другие бумаги, следящий за порядком в зале судебных заседаний, исполняющий решения об имущественных и денежных выплатах.
В Адрес-календаре Оренбургской губернии за 1897 г. в разделе, посвященном чиновникам Оренбургского окружного суда, значился «неим. ч. [Не имеющий чина. – Е.Б.] Иван Семен. Дроздов». В более ранних адрес-календарях его имя не встречается. И в перечне домовладельцев Оренбурга за 1896 г. Дроздовых тоже нет. Однако он фигурирует в более поздних справочниках, в том числе за 1900 г., 1908 г., 1912 г. В справочнике за 1914 г. фамилия Дроздова уже не упоминается. Таким образом, семейство Дроздовых проживало в Оренбурге как минимум на протяжении 15 лет. Супругой Ивана Семеновича была Александра Федоровна.
В этой связи крайне значимым становится определение круга основных адресатов и адресантов Дроздовых, потребовавшее привлечения дополнительных источников информации.
Судя по тому, что письма Дроздовых были адресованы в том числе и в дер. Татаровку Черниговской губернии, живущей там Вере Федоровне Писаревой (причем, характер писем свидетельствует о наличии очень близких связей между отправителями и получателями), можем предположить, что Дроздовы и Писаревы находились в родстве. Александра Федоровна Дроздова вполне могла быть близкой родственницей Веры Федоровны, а, судя по одинаковому отчеству, даже сестрой.
Вера Федоровна, в свою очередь, по всей видимости, была дочерью Федора Степановича Цыцурина (1814 – 1895) – потомственного дворянина, врача, почетного лейб-медика Двора Е.И.В. и управляющего придворной медицинской частью, директора Медицинского департамента Военного министерства, действительного тайного советника, ординарного профессора и декана медицинского факультета Киевского университета. Доходы Цыцурина, являвшегося крупным землевладельцем, владеющим почти 2 тыс. дес. земли в Черниговской губернии, в конце XIX в. составляли более 12 тыс. руб., что превращало его в одного из богатейших и влиятельнейших персон того времени.
«Ее Превосходительство» Вера Федоровна Писарева упоминалась и в качестве отправителя, и в качестве получателя писем Дроздовых. Мужем Веры Федоровны Писаревой (Цыцуриной) был действительный статский советник (к которому как раз и обращались «Ваше превосходительство») Владимир Сергеевич Писарев, о котором сообщал в своих воспоминаниях священник М. Полонский (к сожалению, сегодня книга недоступна для российского читателя). В.Ф. Писарева проживала преимущественно в местечке Носовка Нежинского уезда Черниговской губернии, либо в самом Нежине. Своих детей у Писаревых не было, но имелась удочеренная девочка, Ольга. При этом и «В.С. Писарев», и «Ольга» часто фигурировали в числе получателей и отправителей писем для Дроздовых. Письма от Оли приходили, в том числе, из Носовки Черниговской губернии. Данное обстоятельство позволяет укрепиться в мысли о том, что Вера Федоровна Писарева из писем Дроздовых и Вера Федорова Писарева, дочь Ф.П. Цыцурина, – это одно и то же лицо.
Вера Федоровна, в свою очередь, по всей видимости, была дочерью Федора Степановича Цыцурина (1814 – 1895) – потомственного дворянина, врача, почетного лейб-медика Двора Е.И.В. и управляющего придворной медицинской частью, директора Медицинского департамента Военного министерства, действительного тайного советника, ординарного профессора и декана медицинского факультета Киевского университета. Доходы Цыцурина, являвшегося крупным землевладельцем, владеющим почти 2 тыс. дес. земли в Черниговской губернии, в конце XIX в. составляли более 12 тыс. руб., что превращало его в одного из богатейших и влиятельнейших персон того времени.
«Ее Превосходительство» Вера Федоровна Писарева упоминалась и в качестве отправителя, и в качестве получателя писем Дроздовых. Мужем Веры Федоровны Писаревой (Цыцуриной) был действительный статский советник (к которому как раз и обращались «Ваше превосходительство») Владимир Сергеевич Писарев, о котором сообщал в своих воспоминаниях священник М. Полонский (к сожалению, сегодня книга недоступна для российского читателя). В.Ф. Писарева проживала преимущественно в местечке Носовка Нежинского уезда Черниговской губернии, либо в самом Нежине. Своих детей у Писаревых не было, но имелась удочеренная девочка, Ольга. При этом и «В.С. Писарев», и «Ольга» часто фигурировали в числе получателей и отправителей писем для Дроздовых. Письма от Оли приходили, в том числе, из Носовки Черниговской губернии. Данное обстоятельство позволяет укрепиться в мысли о том, что Вера Федоровна Писарева из писем Дроздовых и Вера Федорова Писарева, дочь Ф.П. Цыцурина, – это одно и то же лицо.
Федор Степанович Цыцурин
Несколько писем от Писаревых Дроздовым было направлено из Тулы. При этом Владимир Сергеевич Писарев был упомянут в Памятной книжке Тульской губернии за 1901 г. как председатель тульского Окружного суда в чине действительного статского советника. Таким образом, можно вполне уверенно утверждать, что это был «тот самый» Писарев, супруг В.Ф. Цыцуриной, одновременно являвшийся адресантом писем оренбургских Дроздовых. В том же чине и должности он значился и в Памятной книжке за 1902 г. В Памятной книжке за 1904 г. Писарев в составе тульского Окружного суда уже не был зафиксирован (за 1903 г. Памятную книжку по Тульской губернии найти не удалось). Вместо него тульским окружным судом стал руководить Ф. Ф. фон-Паркау. Согласно имеющимся в нашем распоряжении сведениям, фон-Паркау был назначен на эту должность в июне 1902 г. Вероятно, именно тогда и скончался Владимир Сергеевич. После 1902 г. писем из Тулы Дроздовым больше не отправлялось. Скорее всего, семейство Писаревых окончательно перебралось в родовые владения в Черниговской губернии.
Таким образом, с учетом связей, отраженных в переписке, вполне может оказаться, что Александра Федоровна Дроздова действительно была дочерью Федора Степановича Цыцурина, лишенной, однако, за что-то отцовского благоволения (такие случаи были нередкими). Цыцурин, судя по воспоминаниям Полонского, в семейной жизни был деспотом и ярым последователем домостроя, поэтому вполне мог разорвать отношения с дочерью, не оправдавшей, например, каких-то отцовских ожиданий. Статус ее мужа, по сравнению со статусом вероятного отца, был гораздо ниже (даже судя по размеру годового дохода), то есть брак был очевидным мезальянсом.
Если в семействе Цыцуриных действительно имел место какой-то семейный конфликт, не позволяющий наладить полноценное общение между членами семьи даже после смерти отца семейства, это должно было непременно отразиться на содержании и характере семейных посланий. Как отмечала в своей работе И.В. Кобак, «понимание личных отношений важно для анализа переписки, так как они объясняют причину возникновения между корреспондентами эпистолярного общения, определяют затрагиваемые темы, степень откровенности, тон и стиль письма». Предварительно мы можем отметить факт сохранения связи Александры Федоровны Дроздовой с родственниками исключительно через дочь, Нану (Наталию), в письмах к которой содержалась информация, предназначающаяся для взрослых членов семьи.
Таким образом, с учетом связей, отраженных в переписке, вполне может оказаться, что Александра Федоровна Дроздова действительно была дочерью Федора Степановича Цыцурина, лишенной, однако, за что-то отцовского благоволения (такие случаи были нередкими). Цыцурин, судя по воспоминаниям Полонского, в семейной жизни был деспотом и ярым последователем домостроя, поэтому вполне мог разорвать отношения с дочерью, не оправдавшей, например, каких-то отцовских ожиданий. Статус ее мужа, по сравнению со статусом вероятного отца, был гораздо ниже (даже судя по размеру годового дохода), то есть брак был очевидным мезальянсом.
Если в семействе Цыцуриных действительно имел место какой-то семейный конфликт, не позволяющий наладить полноценное общение между членами семьи даже после смерти отца семейства, это должно было непременно отразиться на содержании и характере семейных посланий. Как отмечала в своей работе И.В. Кобак, «понимание личных отношений важно для анализа переписки, так как они объясняют причину возникновения между корреспондентами эпистолярного общения, определяют затрагиваемые темы, степень откровенности, тон и стиль письма». Предварительно мы можем отметить факт сохранения связи Александры Федоровны Дроздовой с родственниками исключительно через дочь, Нану (Наталию), в письмах к которой содержалась информация, предназначающаяся для взрослых членов семьи.
Типологизация писем позволяет классифицировать их по адресатам и адресам отправления. Отправителями писем были «Балюня» (11 писем), Вера Писарева (8 писем), родители (8 писем), Нана (5 писем), Оля (Оличка, 4 письма), «тетя Маша» (М. Р., 2 письма), Катя (2 письма), Саша (2 письма), В. С. Писарев (1 письмо). Судя по почтовым штемпелям, послания от одного адресанта могли отправляться с интервалом в одну-две недели, что свидетельствует о стремлении членов семьи не только информировать друг друга о происходящих событиях, но и обмениваться своим эмоциональным состоянием.
Было отправлено 3 «открытых письма» из Берлина, 5 писем из Нежина и 5 писем из Носовки Черниговской губернии, 15 писем из Тулы, 7 писем из Оренбурга и 1 письмо со станции Сорочинская. Место отправления 7 писем определить не удалось. Большая часть писем (29) были адресованы в Оренбург, 4 письма – в Носовку и 4 письма в Нежин. Адрес получателя в 6 письмах отсутствовал. Таким образом, преимущественно, письма отправлялись из Тулы (сентябрь 1901 г. – март 1902 г.). Оттуда писали практически все – и Балюня, и Оля, и Катя, и тетя Маша, и сам В. Писарев. Из Берлина писали Балюня и Вера Писарева (июнь 1899 г. – июль 1900 г.), из г. Нежина Черниговской губернии – сама Нана (ноябрь 1902 г. – январь 1904 г.), Вера (апрель 1904 г.) или Саша (апрель 1910 г.) и из дер. Носовки той же губернии – Оля (август 1899 г.), Вера Писарева (декабрь 1902 г.) и Нана (июль 1903 г.).
Письма из Оренбурга предназначались либо Вере Федоровне Писаревой, либо Нане и приходили то в Носовку, то в Татаровку, то в Нежин. Вероятно, у семьи Веры Федоровны имелись дома и усадьбы в различных волостях Нежинского уезда Черниговской губернии. Адресатом «оренбургских» писем Нане были родители («папа» – 4 письма, «папа и мама» – 2 письма, без очевидной подписи – 2 письма). Сама Нана также обращалась в своих посланиях как к отцу, так и к матери.
Было отправлено 3 «открытых письма» из Берлина, 5 писем из Нежина и 5 писем из Носовки Черниговской губернии, 15 писем из Тулы, 7 писем из Оренбурга и 1 письмо со станции Сорочинская. Место отправления 7 писем определить не удалось. Большая часть писем (29) были адресованы в Оренбург, 4 письма – в Носовку и 4 письма в Нежин. Адрес получателя в 6 письмах отсутствовал. Таким образом, преимущественно, письма отправлялись из Тулы (сентябрь 1901 г. – март 1902 г.). Оттуда писали практически все – и Балюня, и Оля, и Катя, и тетя Маша, и сам В. Писарев. Из Берлина писали Балюня и Вера Писарева (июнь 1899 г. – июль 1900 г.), из г. Нежина Черниговской губернии – сама Нана (ноябрь 1902 г. – январь 1904 г.), Вера (апрель 1904 г.) или Саша (апрель 1910 г.) и из дер. Носовки той же губернии – Оля (август 1899 г.), Вера Писарева (декабрь 1902 г.) и Нана (июль 1903 г.).
Письма из Оренбурга предназначались либо Вере Федоровне Писаревой, либо Нане и приходили то в Носовку, то в Татаровку, то в Нежин. Вероятно, у семьи Веры Федоровны имелись дома и усадьбы в различных волостях Нежинского уезда Черниговской губернии. Адресатом «оренбургских» писем Нане были родители («папа» – 4 письма, «папа и мама» – 2 письма, без очевидной подписи – 2 письма). Сама Нана также обращалась в своих посланиях как к отцу, так и к матери.
Открытки (те, происхождение которых удалось определить), в основном, были отпечатаны в Европе: в Нюрнберге издательством “Theo. Stroefer’s Kunstverlag”, в Берлине компанией “Albrecht & Meister”, в Лейпциге фирмой “Wezel & Naumann”. Можно предположить, что пристрастие именно к немецким издательствам было связано с периодическим пребыванием членов семьи в Германии, что подтверждается и письмами, отправленными непосредственно из Берлина.
Таким образом, осуществив атрибуцию писем, определив их авторов и адресатов, а также имея возможность выяснить по почтовым штемпелям даты отправления и получения писем, место написания письма и место нахождения в этот момент адресата, мы получаем возможность проследить жизнь довольно многочисленного семейства на протяжении почти десяти лет жизни.
Таким образом, осуществив атрибуцию писем, определив их авторов и адресатов, а также имея возможность выяснить по почтовым штемпелям даты отправления и получения писем, место написания письма и место нахождения в этот момент адресата, мы получаем возможность проследить жизнь довольно многочисленного семейства на протяжении почти десяти лет жизни.
Если расположить имеющиеся в нашем распоряжении «открытые письма» (открытки) в хронологическом порядке, то перед нами раскрывается интересная, во многом драматичная история семьи Дроздовых. Орфография (употребление прописных и строчных букв) и пунктуация писем были сохранены в авторском варианте, поскольку зачастую именно эти характеристики писем позволяют глубже проникнуть в смысл послания. В то же время написание морфем, если это не влияло на смысловое восприятие письма, было приведено к нормам современного русского языка.
Первое письмо для Наны, сохранившееся в коллекции, было отправлено в Оренбург летом 1899 г.:
5 июня 1899 г., Москва (IV экспедиция) – 8 июня 1899 г., Оренбург
Nach Russland Orenburg
В г. Оренбург Марье Григорьевне Ряхиной
Николаевская у. дом Холодковской
Квр Г-на Писарева
Для передачи Нане
Целую крепко милую Нанульку, генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] и Олечка также ее целуют; мы все здоровы и шлем всем поклон.
По мнению Л. А. Глинкиной, в конце XIX в. такие обращения к адресату, как «милый, милая сузили сферу употребления до глубоко интимных», в связи с чем мы можем констатировать очень тесные и теплые отношения между отправителем и получателем письма. Дополнительным подтверждением может служить употребление уменьшительно-ласкательной формы имени Наны – Нанулька, демонстрирующее максимальную нежность и заботу.
Автором письма, отправленного по всей видимости из Берлина, вероятнее всего, была Вера Писарева. В письме речь шла о «генерале» и «Олечке», которыми, скорее всего, были В.С. Писарев и удочеренная Писаревыми девочка. Содержание письма состояло сплошь из этикетных фраз о поцелуях и поклонах и, по всей видимости, представляло собой краткое и стандартное сообщение о том, что в семье все идет хорошо.
Первое письмо для Наны, сохранившееся в коллекции, было отправлено в Оренбург летом 1899 г.:
5 июня 1899 г., Москва (IV экспедиция) – 8 июня 1899 г., Оренбург
Nach Russland Orenburg
В г. Оренбург Марье Григорьевне Ряхиной
Николаевская у. дом Холодковской
Квр Г-на Писарева
Для передачи Нане
Целую крепко милую Нанульку, генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] и Олечка также ее целуют; мы все здоровы и шлем всем поклон.
По мнению Л. А. Глинкиной, в конце XIX в. такие обращения к адресату, как «милый, милая сузили сферу употребления до глубоко интимных», в связи с чем мы можем констатировать очень тесные и теплые отношения между отправителем и получателем письма. Дополнительным подтверждением может служить употребление уменьшительно-ласкательной формы имени Наны – Нанулька, демонстрирующее максимальную нежность и заботу.
Автором письма, отправленного по всей видимости из Берлина, вероятнее всего, была Вера Писарева. В письме речь шла о «генерале» и «Олечке», которыми, скорее всего, были В.С. Писарев и удочеренная Писаревыми девочка. Содержание письма состояло сплошь из этикетных фраз о поцелуях и поклонах и, по всей видимости, представляло собой краткое и стандартное сообщение о том, что в семье все идет хорошо.
Следующая открытка уже содержала поздравление:
21 августа 1899 г., Носовка Черниговской губернии – 26 августа 1899 г., Оренбург
Г. Оренбург
Ее Превосходительству Вере Феодоровне Писаревой
Николаевская ул. д. Холодковской
Прошу передать Наташе
Поздравляю милую Нанульку и Мамульку с Днем их Ангела!
Оля.
20-го Августа 1899 г.
Игривое и неформальное обращение «Мамулька» вновь подталкивает нас к мысли об очень близких отношениях, существующих между отправителем и получателями письма. 20 августа по старому стилю – это 1 сентября по новому стилю. Значит именины должны были случиться в сентябре. Согласно современному православному календарю, именины Натальи приходились на 8 и на 14 сентября, а вот кого имела в виду Оля, поздравляя с именинами «Мамульку», – сказать сложно. Дело в том, что именины и у Веры, и у Александры приходились на один день – 30 сентября, и обе они в это время находились в Оренбурге.
Вероятнее все же, что под «Мамулькой» подразумевалась Александра Федоровна, поскольку письмо предназначалось именно Наташе (Нане). Если бы Оля захотела поздравить с именинами Веру Федоровну, то, скорее всего, она отправила бы ей личное послание. В то же время имя Александры Федоровны напрямую в послании не упоминалось.
21 августа 1899 г., Носовка Черниговской губернии – 26 августа 1899 г., Оренбург
Г. Оренбург
Ее Превосходительству Вере Феодоровне Писаревой
Николаевская ул. д. Холодковской
Прошу передать Наташе
Поздравляю милую Нанульку и Мамульку с Днем их Ангела!
Оля.
20-го Августа 1899 г.
Игривое и неформальное обращение «Мамулька» вновь подталкивает нас к мысли об очень близких отношениях, существующих между отправителем и получателями письма. 20 августа по старому стилю – это 1 сентября по новому стилю. Значит именины должны были случиться в сентябре. Согласно современному православному календарю, именины Натальи приходились на 8 и на 14 сентября, а вот кого имела в виду Оля, поздравляя с именинами «Мамульку», – сказать сложно. Дело в том, что именины и у Веры, и у Александры приходились на один день – 30 сентября, и обе они в это время находились в Оренбурге.
Вероятнее все же, что под «Мамулькой» подразумевалась Александра Федоровна, поскольку письмо предназначалось именно Наташе (Нане). Если бы Оля захотела поздравить с именинами Веру Федоровну, то, скорее всего, она отправила бы ей личное послание. В то же время имя Александры Федоровны напрямую в послании не упоминалось.
[Дата отправления из Берлина неизвестна] – 24 мая 1900 г, Оренбург
Nach Russland Orenburg
В г. Оренбург Марье Григорьевне Ряхиной
Николаевская ул. дом Холодковского
Квар. В. С. Писарева
Для передачи Нане
18-го Мая 1900 г. Берлин [залито чернилами – Е.Б.]
Крепко целуем Милую Нану.
Как поживаете? Здоровы ли все?
В. Писар.
Судя по более поздним письмам, подобным образом свои послания подписывала именно Вера Федоровна. Слово «Берлин», как и слово «генерал» в письме от 5 июня 1899 г., было старательно залито чернилами. С «генералом» так будет и во всех последующих письмах. Можем предположить, что таким образом в посланиях обозначался В.С. Писарев, который по своему чину действительного статского советника приравнивался к этому воинскому званию. Однако, кто и, главное, когда и зачем пытался скрыть от посторонних глаз информацию, мы, видимо, точно уже никогда не узнаем. Остается лишь предположить, что тот, у кого хранились эти открытки в 1920-е – 1930-е гг., принял меры предосторожности на случай обыска.
Открытка вновь содержала стандартный набор вежливостей – вопросы о здоровье, о жизни, традиционные поцелуи. Однако, как и в предыдущем послании из Берлина, поцелуи предназначались исключительно ребенку. Имена родителей Наны даже не упоминались.
Nach Russland Orenburg
В г. Оренбург Марье Григорьевне Ряхиной
Николаевская ул. дом Холодковского
Квар. В. С. Писарева
Для передачи Нане
18-го Мая 1900 г. Берлин [залито чернилами – Е.Б.]
Крепко целуем Милую Нану.
Как поживаете? Здоровы ли все?
В. Писар.
Судя по более поздним письмам, подобным образом свои послания подписывала именно Вера Федоровна. Слово «Берлин», как и слово «генерал» в письме от 5 июня 1899 г., было старательно залито чернилами. С «генералом» так будет и во всех последующих письмах. Можем предположить, что таким образом в посланиях обозначался В.С. Писарев, который по своему чину действительного статского советника приравнивался к этому воинскому званию. Однако, кто и, главное, когда и зачем пытался скрыть от посторонних глаз информацию, мы, видимо, точно уже никогда не узнаем. Остается лишь предположить, что тот, у кого хранились эти открытки в 1920-е – 1930-е гг., принял меры предосторожности на случай обыска.
Открытка вновь содержала стандартный набор вежливостей – вопросы о здоровье, о жизни, традиционные поцелуи. Однако, как и в предыдущем послании из Берлина, поцелуи предназначались исключительно ребенку. Имена родителей Наны даже не упоминались.
Открытка для Наны от Балюни
Следующая открытка, на которой был изображен мопс, была вновь отправлена из Берлина по тому же оренбургскому адресу:
9 июня 1900 г., Москва (IV экспедиция) – 12 июня 1900 г., Оренбург
Nach Russland Orenburg
В г. Оренбург Марье Григорьевне Ряхиной
Николаевская у. дом Холодковского,
кв. В. С. Писарева
Передать Нане
Милая Нана, генерал [Залито чернилами – Е.Б.] и я крепко тебя целуем и желаем скорей выздороветь. Балюня.
Это портрет Томочки.
Дом Аполлона Дмитриевича Холодковского, в который было адресовано письмо для Марии Григорьевны Ряхиной, действительно в конце XIX в. располагался в Оренбурге на ул. Николаевской (современной ул. Советской), между Немецкой кирхой (до наших времен не сохранившейся) и Оренбургским городским училищем. Это место сейчас занимает один из корпусов Оренбургского медицинского университета и дома по ул. Советской 8 и 10. Сам Аполлон Дмитриевич был почетным гражданином Оренбурга (с 1875 г.), В 1865–1881 гг. он управлял канцелярией Оренбургского генерал-губернатора, был деятельным участником всех дел Оренбургского губернского статистического комитета, попечительств о детских приютах, тюрьмах и других благотворительных организаций. Являлся кавалером пяти орденов Российской империи.
Судя по адресу, записанному на четырех последних открытках, Писаревы в 1899–1900 г. снимали квартиру в доме Холодковских. Возможно, Вера Федоровна или Владимир Сергеевич были знакомы с кем-то из близких Аполлона Дмитриевича. Где именно в это время жили Дроздовы – сказать сложно. Если бы у них имелось собственное жилье, то письма для Наны, вероятно, как это будет сделано чуть позднее, приходили бы именно туда. Если бы Дроздовы жили в доме Холодковского вместе с М.Г. Ряхиной и В.Ф. Писаревой, то письма для передачи Нане, скорее всего, адресовались бы ее родителям. Возможно, как и многие оренбургские семьи, Дроздовы какое-то время находились в поиске подходящего пристанища. Чтобы корреспонденция не затерялась, проще было направлять ее на имя родственников, располагавшихся по постоянному адресу.
9 июня 1900 г., Москва (IV экспедиция) – 12 июня 1900 г., Оренбург
Nach Russland Orenburg
В г. Оренбург Марье Григорьевне Ряхиной
Николаевская у. дом Холодковского,
кв. В. С. Писарева
Передать Нане
Милая Нана, генерал [Залито чернилами – Е.Б.] и я крепко тебя целуем и желаем скорей выздороветь. Балюня.
Это портрет Томочки.
Дом Аполлона Дмитриевича Холодковского, в который было адресовано письмо для Марии Григорьевны Ряхиной, действительно в конце XIX в. располагался в Оренбурге на ул. Николаевской (современной ул. Советской), между Немецкой кирхой (до наших времен не сохранившейся) и Оренбургским городским училищем. Это место сейчас занимает один из корпусов Оренбургского медицинского университета и дома по ул. Советской 8 и 10. Сам Аполлон Дмитриевич был почетным гражданином Оренбурга (с 1875 г.), В 1865–1881 гг. он управлял канцелярией Оренбургского генерал-губернатора, был деятельным участником всех дел Оренбургского губернского статистического комитета, попечительств о детских приютах, тюрьмах и других благотворительных организаций. Являлся кавалером пяти орденов Российской империи.
Судя по адресу, записанному на четырех последних открытках, Писаревы в 1899–1900 г. снимали квартиру в доме Холодковских. Возможно, Вера Федоровна или Владимир Сергеевич были знакомы с кем-то из близких Аполлона Дмитриевича. Где именно в это время жили Дроздовы – сказать сложно. Если бы у них имелось собственное жилье, то письма для Наны, вероятно, как это будет сделано чуть позднее, приходили бы именно туда. Если бы Дроздовы жили в доме Холодковского вместе с М.Г. Ряхиной и В.Ф. Писаревой, то письма для передачи Нане, скорее всего, адресовались бы ее родителям. Возможно, как и многие оренбургские семьи, Дроздовы какое-то время находились в поиске подходящего пристанища. Чтобы корреспонденция не затерялась, проще было направлять ее на имя родственников, располагавшихся по постоянному адресу.
Дом Аполлона Дмитриевича Холодковского (совр. ул. Советская, 10)
С сентября 1901 г. письма для Наны начали приходить уже на новый адрес – в квартиру И.С. Дроздова на Водяной улице (современная ул. М. Горького), где семейство Дроздовых проживало до осени 1902 г.
7 сентября 1901 г., Носовка Черниговской губернии – 11 сентября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург
Ивану Семеновичу Дроздову
Г-ну Судебному Приставу
Водяная улица. Для передачи Нане
Степановка 5 Сентября 1901 г.
Дорогая Нана! Как ты доехала с Оренбурга, здорова ли ты? Рада ли была видеть Твоего Папу? Я очень скучаю без тебя, Жакуля и Попочка тоже, и все спрашивают, где Нана? Чищу я птичек одна, нет Наны, кот. мне помогала, вот когда приедешь в Тулу, то опять будем чистить вместе. Все птички и собачки шлют тебе поклон, зайчик и …бчик [неразборчиво] тоже. Целую тебя.
Вероятнее всего, письмо от 5 сентября было написано в селе Степановка Черниговской губернии, которое, так же, как и Татаровка с Носовкой, располагалось в Нежинском уезде. Автором письма, как нам кажется, была Балюня – большая любительница домашних животных. Под этим прозвищем вполне могла выступать приемная дочь Писаревых. Зачин и концовка письма были вполне стандартными: «дорогая …», «целую …». Необычным компонентом можно назвать упоминание о многочисленных питомцах (птички, собачки, зайчик), передающих Нане поклон – автор письма пытался приспособить свое послание под интересы ребенка. Именно эта особенность будет отличать все последующие письма Балюни.
7 сентября 1901 г., Носовка Черниговской губернии – 11 сентября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург
Ивану Семеновичу Дроздову
Г-ну Судебному Приставу
Водяная улица. Для передачи Нане
Степановка 5 Сентября 1901 г.
Дорогая Нана! Как ты доехала с Оренбурга, здорова ли ты? Рада ли была видеть Твоего Папу? Я очень скучаю без тебя, Жакуля и Попочка тоже, и все спрашивают, где Нана? Чищу я птичек одна, нет Наны, кот. мне помогала, вот когда приедешь в Тулу, то опять будем чистить вместе. Все птички и собачки шлют тебе поклон, зайчик и …бчик [неразборчиво] тоже. Целую тебя.
Вероятнее всего, письмо от 5 сентября было написано в селе Степановка Черниговской губернии, которое, так же, как и Татаровка с Носовкой, располагалось в Нежинском уезде. Автором письма, как нам кажется, была Балюня – большая любительница домашних животных. Под этим прозвищем вполне могла выступать приемная дочь Писаревых. Зачин и концовка письма были вполне стандартными: «дорогая …», «целую …». Необычным компонентом можно назвать упоминание о многочисленных питомцах (птички, собачки, зайчик), передающих Нане поклон – автор письма пытался приспособить свое послание под интересы ребенка. Именно эта особенность будет отличать все последующие письма Балюни.
11 сентября 1901 г., Носовка Черниговской губернии – 16 сентября 1901 г., Самарское П.О.
Открытое письмо
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул. квар. Судебного Пристава
10 Сент. 1901 г. Милая Саша, получили Вашу карточку из Самары, рады, что доехали благополучно, и что Нанулька здорова; беспокоюсь только о Вас; надеюсь, что, приехавши домой, Вы полечились, запускать кашля и насморка не следует. Надеюсь завтра получить письмо от Вас из Оренбурга, жду его с нетерпением. Были ли Вы у доктора? Вера.
Вчера получила известие из Курска, я рада, что собачка доставлена благополучно.
Целую крепко Нану. Все птички ей кла[няются]
[Неразборчиво] генерал был видеть Нану?
Ване мой поклон.
В сентябре 1901 г. Александра Федоровна с Наной, видимо, побывали в Самаре в то время, когда, возможно, там же находился кто-то из родственников – то ли И. С. Дроздов (поскольку речь идет о папе Наны), то ли В. С. Писарев (которого, по нашему предположению, в письмах называют «генералом»), то ли они оба.
Эта открытка, в отличие от предыдущих посланий, предназначалась непосредственно Александре Федоровне, к которой автор обращался почтительно, на «Вы». Все этикетные нормы («милая…», «целую крепко», «мой поклон») были соблюдены. Основное содержание письма Веры Федоровны, написанного буквально вдогонку предыдущему посланию, было посвящено вопросам здоровья. В поездке Александра Федоровна, по-видимому, подхватила простуду, и Вера Федоровна беспокоилась о том, чтобы болезнь не передалась ребенку.
Открытое письмо
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул. квар. Судебного Пристава
10 Сент. 1901 г. Милая Саша, получили Вашу карточку из Самары, рады, что доехали благополучно, и что Нанулька здорова; беспокоюсь только о Вас; надеюсь, что, приехавши домой, Вы полечились, запускать кашля и насморка не следует. Надеюсь завтра получить письмо от Вас из Оренбурга, жду его с нетерпением. Были ли Вы у доктора? Вера.
Вчера получила известие из Курска, я рада, что собачка доставлена благополучно.
Целую крепко Нану. Все птички ей кла[няются]
[Неразборчиво] генерал был видеть Нану?
Ване мой поклон.
В сентябре 1901 г. Александра Федоровна с Наной, видимо, побывали в Самаре в то время, когда, возможно, там же находился кто-то из родственников – то ли И. С. Дроздов (поскольку речь идет о папе Наны), то ли В. С. Писарев (которого, по нашему предположению, в письмах называют «генералом»), то ли они оба.
Эта открытка, в отличие от предыдущих посланий, предназначалась непосредственно Александре Федоровне, к которой автор обращался почтительно, на «Вы». Все этикетные нормы («милая…», «целую крепко», «мой поклон») были соблюдены. Основное содержание письма Веры Федоровны, написанного буквально вдогонку предыдущему посланию, было посвящено вопросам здоровья. В поездке Александра Федоровна, по-видимому, подхватила простуду, и Вера Федоровна беспокоилась о том, чтобы болезнь не передалась ребенку.
23 сентября 1901 г., Тула – 25 сентября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург
Г-ну Судебному Приставу
Ивану Семеновичу Дроздову
Водяная улица
Передать Нане
Дорогая Нанулька, крепко целую тебя за хорошенькую карточку с Щенком. Меня и генерала очень беспокоит, что у тебя лихорадка. Ты, верно, плохо кушаешь? Если любишь балюню и генерала, то будешь хорошо пить молоко и каждый день кушать яичко и котлетку. Генерал [Залито чернилами – Е.Б.] целует тебя и я тоже. Твоя Балюня.
Жакуша, Попа, Мина (?) и [неразборчиво] Пупа и Люша и Кусака тебе кланяются. С нами приехала сюда Катя, и она помогает мне чистить птичек.
Избежать болезни, судя по всему, Нане все же не удалось. Температуру и озноб («лихорадку»), по мнению Балюни, следовало лечить хорошим питанием, о чем она и сообщала девочке. В послании постоянно использовались слова в уменьшительно-ласкательной форме («котлетка», «птички»), которые, как и, к примеру, слово «кушать», обычно употребляются в разговоре с детьми.
Болезнь постепенно отступила, и следующие письма опять были посвящены повседневным делам:
12 октября 1901 г., Тула – 15 октября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург Александре Федоровне Дроздовой
Водяная улица квар. Судебного Пристава
Для передачи Нане
Дорогая моя Нанулька очень рада была я узнать, что ты здорова и хорошо кушаешь. Я в газетах читала, что ты уже умеешь вязать крючком, непременно пришли мне что-нибудь твоей работы. Я скоро пришлю Вам карточки, которые снимала в Степановке. Как поживают Ориша (?) и Тоша? Никифор и Пупа тебе кланяются, а также и Каська. Попочка, Жакулечка, Мимимиша и Сашчик тебя целуют. Напоминай маме чаще писать мне, а то я жду не дождусь Ваших писем. Крепко целую тебя. Твоя балюня.
Нана, судя по всему, занималась рукоделием (вязанием), что активно поощрялось родными. Сама же Балюня увлеклась фотографией – очень модным и весьма дорогостоящим в то время хобби.
В г. Оренбург
Г-ну Судебному Приставу
Ивану Семеновичу Дроздову
Водяная улица
Передать Нане
Дорогая Нанулька, крепко целую тебя за хорошенькую карточку с Щенком. Меня и генерала очень беспокоит, что у тебя лихорадка. Ты, верно, плохо кушаешь? Если любишь балюню и генерала, то будешь хорошо пить молоко и каждый день кушать яичко и котлетку. Генерал [Залито чернилами – Е.Б.] целует тебя и я тоже. Твоя Балюня.
Жакуша, Попа, Мина (?) и [неразборчиво] Пупа и Люша и Кусака тебе кланяются. С нами приехала сюда Катя, и она помогает мне чистить птичек.
Избежать болезни, судя по всему, Нане все же не удалось. Температуру и озноб («лихорадку»), по мнению Балюни, следовало лечить хорошим питанием, о чем она и сообщала девочке. В послании постоянно использовались слова в уменьшительно-ласкательной форме («котлетка», «птички»), которые, как и, к примеру, слово «кушать», обычно употребляются в разговоре с детьми.
Болезнь постепенно отступила, и следующие письма опять были посвящены повседневным делам:
12 октября 1901 г., Тула – 15 октября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург Александре Федоровне Дроздовой
Водяная улица квар. Судебного Пристава
Для передачи Нане
Дорогая моя Нанулька очень рада была я узнать, что ты здорова и хорошо кушаешь. Я в газетах читала, что ты уже умеешь вязать крючком, непременно пришли мне что-нибудь твоей работы. Я скоро пришлю Вам карточки, которые снимала в Степановке. Как поживают Ориша (?) и Тоша? Никифор и Пупа тебе кланяются, а также и Каська. Попочка, Жакулечка, Мимимиша и Сашчик тебя целуют. Напоминай маме чаще писать мне, а то я жду не дождусь Ваших писем. Крепко целую тебя. Твоя балюня.
Нана, судя по всему, занималась рукоделием (вязанием), что активно поощрялось родными. Сама же Балюня увлеклась фотографией – очень модным и весьма дорогостоящим в то время хобби.
«Генералу некому помочь складывать папиросы и заводить часы, а я, бедная, одна чищу птичек!»
22 октября 1901 г., Тула — 26 октября 1901 г., Оренбург
Г. Оренбург, Водяная улица
квартира судебного пристава Ив. С. Дроздова
Наталье Ивановне Дроздовой
Дорогая Нанулька! Я очень обрадовалась твоему письму. Мне очень понравилась картинка, я буду часто тебе писать, чтобы ты не скучала. Помнишь мою чёрную собачку Каштанку? Она виляет тебе хвостиком. Когда увидишь Павла Петровича, передай ему от меня привет. Передай также привет от меня твоим маме и папе. Тебя, дорогая Нанулька, крепко целую. Твоя Оличка.
22 октября 1901 г., Тула — 26 октября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул. кв. Судебного Пристава
Передать Нане
Дорогая Нанулька»! Генерал и я, балюня, очень соскучились без тебя; ты бы приехала к нам погостить! Генералу некому помочь складывать папиросы и заводить часы, а я, бедная, одна чищу птичек! Мы бы с тобой снова сходили к твоему приятелю Исамину за ветчиной для генерала. Скажи Павлу Петровичу, когда увидишь его, что балюня очень скучает без тебя и приглашает тебя приехать в Тулу, и поклонись ему от меня. Попа и Жакуша тоже скучают без тебя. Генерал [Залито чернилами — Е.Б.] и я целуем тебя. Твоя Балюня.
Поскольку одновременно были отправлены два письма — от «Балюни» и от Олички, и в обоих письмах передавались поклоны некоему Павлу Петровичу, вряд ли это был один и тот же отправитель. Вера Федоровна Писарева также вряд ли скрывалась под именем «Балюни»: слишком разным был тон их писем. Вера Федоровна писала сухо, церемонно и, в основном, по делу, а Балюня была более непосредственной и мягкой. Поэтому, как мы и предполагали ранее, Балюней, скорее всего, была приёмная дочь Писаревых. «Оличкой» в этом случае могла быть Ольга Фёдоровна Цыцурина-Мандрыка, родная сестра Веры Фёдоровны, которая, вероятно, приезжала погостить к родне.
В письме Балюни говорилось о «домашних обязанностях» ребёнка: сложить папиросы (по всей видимости, в портсигар), завести часы, ухаживать за домашними питомцами, сопровождать старших родственников в магазин.
Г. Оренбург, Водяная улица
квартира судебного пристава Ив. С. Дроздова
Наталье Ивановне Дроздовой
Дорогая Нанулька! Я очень обрадовалась твоему письму. Мне очень понравилась картинка, я буду часто тебе писать, чтобы ты не скучала. Помнишь мою чёрную собачку Каштанку? Она виляет тебе хвостиком. Когда увидишь Павла Петровича, передай ему от меня привет. Передай также привет от меня твоим маме и папе. Тебя, дорогая Нанулька, крепко целую. Твоя Оличка.
22 октября 1901 г., Тула — 26 октября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул. кв. Судебного Пристава
Передать Нане
Дорогая Нанулька»! Генерал и я, балюня, очень соскучились без тебя; ты бы приехала к нам погостить! Генералу некому помочь складывать папиросы и заводить часы, а я, бедная, одна чищу птичек! Мы бы с тобой снова сходили к твоему приятелю Исамину за ветчиной для генерала. Скажи Павлу Петровичу, когда увидишь его, что балюня очень скучает без тебя и приглашает тебя приехать в Тулу, и поклонись ему от меня. Попа и Жакуша тоже скучают без тебя. Генерал [Залито чернилами — Е.Б.] и я целуем тебя. Твоя Балюня.
Поскольку одновременно были отправлены два письма — от «Балюни» и от Олички, и в обоих письмах передавались поклоны некоему Павлу Петровичу, вряд ли это был один и тот же отправитель. Вера Федоровна Писарева также вряд ли скрывалась под именем «Балюни»: слишком разным был тон их писем. Вера Федоровна писала сухо, церемонно и, в основном, по делу, а Балюня была более непосредственной и мягкой. Поэтому, как мы и предполагали ранее, Балюней, скорее всего, была приёмная дочь Писаревых. «Оличкой» в этом случае могла быть Ольга Фёдоровна Цыцурина-Мандрыка, родная сестра Веры Фёдоровны, которая, вероятно, приезжала погостить к родне.
В письме Балюни говорилось о «домашних обязанностях» ребёнка: сложить папиросы (по всей видимости, в портсигар), завести часы, ухаживать за домашними питомцами, сопровождать старших родственников в магазин.
Открытка для Наны от Тети Маши
24 октября 1901 г., Тула – 27 октября 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная улица, кварт. Судебного Пристава
Передать Нане
Милая и дорогая Наночка!
Наконец я собралась тебе написать, а то все не была время. Как твое здоровье и как ты поживаешь. Я рада, что ты учишься и буду ждать от тебя ответа. Я здорова. Нравятся ли тебе эти собачки [имеется в виду рисунок на открытке – Е.Б.]?
Крепко целую тебя. Любящая тебя тетя Маша.
Судя по почтовым штемпелям, послания ребенку отправлялись сразу партией, от нескольких отправителей. Они писались не в обычном письме, а на открытках с картинками, чтобы ребенку было интересно и приятно их рассматривать. В данном случае открытки с котиками и собачками были отправлены сразу всем семейством – «Балюней» с «генералом», «тетей Машей» и «Оличкой». «Тетя Маша» вполне могла быть той самой Марьей Григорьевной Ряхиной, проживавшей когда-то в квартире Писаревых в Оренбурге. Пока не совсем понятно, кем она приходилась Писаревым и Дроздовым, но ее тесная связь с указанными семействами несомненна.
Почерк «тети Маши» менялся от письма к письму. В открытке из Тулы от 24 октября 1901 г. он был неровный, круглый, немного напоминал детский. Строчки плясали. Выражение «не было время» вместо «не было времени» демонстрировало не очень хорошее владение письменной речью. В то же время, открытка из Тулы от 8 декабря 1901 г. написанная как бы от того же лица, имела совершенно иной рисунок письма. Строчки и буквы были ровными, выдерживался единый наклон букв.
Можно предположить, что «М.Р.» или «тетя Маша» вообще не умела писать, а наговаривала сообщения тому, кто в данный момент мог его записать. Именно поэтому письма этого адресата так отличаются внешне друг от друга. Кем могла быть Мария Григорьевна, перемещающаяся вместе с семейством Писаревых то в Оренбург, то в Нежин, то в Тулу? Возможно, няней или горничной.
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная улица, кварт. Судебного Пристава
Передать Нане
Милая и дорогая Наночка!
Наконец я собралась тебе написать, а то все не была время. Как твое здоровье и как ты поживаешь. Я рада, что ты учишься и буду ждать от тебя ответа. Я здорова. Нравятся ли тебе эти собачки [имеется в виду рисунок на открытке – Е.Б.]?
Крепко целую тебя. Любящая тебя тетя Маша.
Судя по почтовым штемпелям, послания ребенку отправлялись сразу партией, от нескольких отправителей. Они писались не в обычном письме, а на открытках с картинками, чтобы ребенку было интересно и приятно их рассматривать. В данном случае открытки с котиками и собачками были отправлены сразу всем семейством – «Балюней» с «генералом», «тетей Машей» и «Оличкой». «Тетя Маша» вполне могла быть той самой Марьей Григорьевной Ряхиной, проживавшей когда-то в квартире Писаревых в Оренбурге. Пока не совсем понятно, кем она приходилась Писаревым и Дроздовым, но ее тесная связь с указанными семействами несомненна.
Почерк «тети Маши» менялся от письма к письму. В открытке из Тулы от 24 октября 1901 г. он был неровный, круглый, немного напоминал детский. Строчки плясали. Выражение «не было время» вместо «не было времени» демонстрировало не очень хорошее владение письменной речью. В то же время, открытка из Тулы от 8 декабря 1901 г. написанная как бы от того же лица, имела совершенно иной рисунок письма. Строчки и буквы были ровными, выдерживался единый наклон букв.
Можно предположить, что «М.Р.» или «тетя Маша» вообще не умела писать, а наговаривала сообщения тому, кто в данный момент мог его записать. Именно поэтому письма этого адресата так отличаются внешне друг от друга. Кем могла быть Мария Григорьевна, перемещающаяся вместе с семейством Писаревых то в Оренбург, то в Нежин, то в Тулу? Возможно, няней или горничной.
В отличие от письма Кати, послание «тети Маши», напротив, было более свободно и естественно. Автор указывала, что «очень соскучилась», беспокоилась о здоровье девочки, просила об ответном послании:
8 декабря 1901 г., Тула – 11 декабря 1901 г., Оренбург
Г. Оренбург
Ея (зачеркнуто) Водяная улица
Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
Прошу передать Нане
Дорогая Нана! Я очень соскучилась по тебе. Не знаю, здорова ли ты или нет. Напиши мне. Крепко целую тебя. Твоя тетя Маша.
8 декабря 1901 г., Тула – 11 декабря 1901 г., Оренбург
Г. Оренбург
Ея (зачеркнуто) Водяная улица
Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
Прошу передать Нане
Дорогая Нана! Я очень соскучилась по тебе. Не знаю, здорова ли ты или нет. Напиши мне. Крепко целую тебя. Твоя тетя Маша.
Письма отправлялись, большей частью, без какого-либо повода, просто как вариант сообщения какой-либо информации (даже малозначительной) или как способ поддержания семейных связей. Из 43 выявленных писем 26 не имели никакой привязки к праздничным событиям, а 17 были поздравительными (9 содержали поздравление с Рождеством и Новым годом, по 3 письма были отправлены в связи с Днем рождения или Днем Ангела, и 2 письма были написаны в связи с Пасхальными торжествами). Таким образом, довольно короткие, но милые открытые письма, по-видимому, можно считать своеобразным аналогом современных телефонных звонков или коротких сообщений с картинками в социальных сетях.
6 ноября 1901 г., Тула – 9 ноября 1901 г., Оренбург
Г. Оренбург,
Водяная улица Квартира Судебного Пристава
Ивану Семеновичу Дроздову
Прошу передать Нане
Милая Нана! Благодарю тебя за поклон. Я с балюней чищу птичек и тебя вспоминаю. Учусь с барышней и скоро сама тебе напишу. Целую тебя.
Катя.
В открытке слово «Катя» было написано явно детской рукой, а основной текст письма писался взрослым – возможно, как образец для будущих посланий. То есть Катя, по-видимому, только училась писать. Она, судя по письмам, время от времени приезжала в Тулу, но не жила там постоянно (в сентябре, а затем в ноябре она помогала Балюне чистить птичек, а в октябре Балюня вынуждена была чистить их самостоятельно).
Это детское письмо представляет собой прекрасный образец этикетного письма, с помощью которого ребенок учился навыкам общения. Присутствие взрослого проявляло себя здесь и в содержании письма, и в его внешних признаках. Зачин и концовка письма были максимально стандартны («милая», «целую»), послание содержало благодарность и упоминание о вспоминании. Юный автор сообщал адресату о наиболее важных событиях своей жизни: девочка училась «с барышней», то есть с домашней или приходящей учительницей, которая готовила Катю к поступлению в женскую гимназию.
6 ноября 1901 г., Тула – 9 ноября 1901 г., Оренбург
Г. Оренбург,
Водяная улица Квартира Судебного Пристава
Ивану Семеновичу Дроздову
Прошу передать Нане
Милая Нана! Благодарю тебя за поклон. Я с балюней чищу птичек и тебя вспоминаю. Учусь с барышней и скоро сама тебе напишу. Целую тебя.
Катя.
В открытке слово «Катя» было написано явно детской рукой, а основной текст письма писался взрослым – возможно, как образец для будущих посланий. То есть Катя, по-видимому, только училась писать. Она, судя по письмам, время от времени приезжала в Тулу, но не жила там постоянно (в сентябре, а затем в ноябре она помогала Балюне чистить птичек, а в октябре Балюня вынуждена была чистить их самостоятельно).
Это детское письмо представляет собой прекрасный образец этикетного письма, с помощью которого ребенок учился навыкам общения. Присутствие взрослого проявляло себя здесь и в содержании письма, и в его внешних признаках. Зачин и концовка письма были максимально стандартны («милая», «целую»), послание содержало благодарность и упоминание о вспоминании. Юный автор сообщал адресату о наиболее важных событиях своей жизни: девочка училась «с барышней», то есть с домашней или приходящей учительницей, которая готовила Катю к поступлению в женскую гимназию.
Зимние торжества от Рождества до Нового года были, пожалуй, самыми насыщенными в плане разнообразия форм детского досуга. На первом месте, конечно, стояли елки, утренники и другие увеселения. Детские праздники проводились и в форме дневных, и в форме вечерних, более торжественных собраний, на которых устраивались детские танцы, концерты и чаепития. Именно таких праздничных событий желала Нане Балюня:
21 декабря 1901 г., Тула – 24 декабря 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул. квар. Судебного Пристава
Передать Нане
Дорогая Нана! Поздравляю тебя с Праздниками желаю здоровья и всего хорошего, а также весело провести праздники и танцевать на Елке. Балюня.
21 декабря 1901 г., Тула – 24 декабря 1901 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул. квар. Судебного Пристава
Передать Нане
Дорогая Нана! Поздравляю тебя с Праздниками желаю здоровья и всего хорошего, а также весело провести праздники и танцевать на Елке. Балюня.
22 декабря 1901 г., Тула – Оренбург [Без оренбургского штемпеля.]
Г. Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
На Водяной улице
Передать Нане
Целую и поздравляю Милую Нану с Праздником.
В. Писарев.
Пожалуй, это было единственное письмо от В. Писарева, оказавшееся в нашем распоряжении. Оно отличалось особой краткостью. Рисунок, размещенный на открытке, тоже необычен: два жутковатого вида улыбающихся клоуна держат за передние ноги крупную свинью, как бы кружась с ней в странном танце. В руках клоуны держат еще и четырехлистный клевер, который, как в Австрии, так и в дореволюционной России стал символом нового года. Обнаруженная в Интернете такая же открытка имела подпись «MerryNew Year Greetings» и, по всей видимости, была выпущена где-то в Европе.
За исключением указанной открытки, все остальные «открытые письма» содержали довольно милые изображения. Среди остальных 42 почтовых карточек на 3 были изображены различные жанровые сценки, на 34 – различные животные (котята – 17, щенки – 6, обезьянки – 3, свинки – 3, цыплята – 2, еще на 3 – сразу несколько разных животных), на 2 открытках были нарисованы жуки и цветы. Оставшиеся 3 открытки содержали тематические «поздравительные» новогодние или пасхальные рисунки. Каждый отправитель, как правило, демонстрировал склонность к определенному виду и стилистике изображений. Так, на открытках родителей Наны чаще всего фигурировали обезьянки.
Г. Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
На Водяной улице
Передать Нане
Целую и поздравляю Милую Нану с Праздником.
В. Писарев.
Пожалуй, это было единственное письмо от В. Писарева, оказавшееся в нашем распоряжении. Оно отличалось особой краткостью. Рисунок, размещенный на открытке, тоже необычен: два жутковатого вида улыбающихся клоуна держат за передние ноги крупную свинью, как бы кружась с ней в странном танце. В руках клоуны держат еще и четырехлистный клевер, который, как в Австрии, так и в дореволюционной России стал символом нового года. Обнаруженная в Интернете такая же открытка имела подпись «MerryNew Year Greetings» и, по всей видимости, была выпущена где-то в Европе.
За исключением указанной открытки, все остальные «открытые письма» содержали довольно милые изображения. Среди остальных 42 почтовых карточек на 3 были изображены различные жанровые сценки, на 34 – различные животные (котята – 17, щенки – 6, обезьянки – 3, свинки – 3, цыплята – 2, еще на 3 – сразу несколько разных животных), на 2 открытках были нарисованы жуки и цветы. Оставшиеся 3 открытки содержали тематические «поздравительные» новогодние или пасхальные рисунки. Каждый отправитель, как правило, демонстрировал склонность к определенному виду и стилистике изображений. Так, на открытках родителей Наны чаще всего фигурировали обезьянки.
Винтажная поздравительная открытка
Следующая группа писем была датирована началом января 1902 г.
2 января 1902 г, Тула – 5 января 1902 г., Оренбург
Г. Оренбург Водяная ул.
Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
Прошу передать Нане
С Новым годом, дорогая Нана! Благодарю тебя за милое письмо, которому была очень рада. Как ты хорошо уже пишешь, просто прелесть. Напиши мне как ты провела Праздники. Какие ж шалуньи эти кошечки [Речь идет о рисунке на открытке. – Е.Б.], смотри не бери с них пример. Целую тебя. Оля.
Родные радовались успехам Наны в обучении письму, интересовались тем, как прошли ее новогодние праздники, предостерегали девочку от неподобающего поведения. Таким образом, письмо выступало средством воспитания.
15 января 1902 г., Тула – 18 января 1902 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул., квартира Судебного Пристава
Передать Нане
Дорогая Нанулька! Поздравляю тебя с днем Твоего рождения. Крепко целую и желаю всего лучшего. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] также тебя поздравляет и целует. Посылаем тебе подарок напиши, понравился ли он тебе, и кого ты будешь угощать. Поклонись Маме и Папе. Целую тебя. Твоя Балюня.
Птички, Пупа, Люша и Каштанка тебя поздравляют.
16 января 1902 г., Тула – 19 января 1902 г., Оренбург
г. ОренбургВодяная ул, квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Наталии Ивановне Дроздовой
16-го Янв. 1902 г.
Дорогая Нанулька! Поздравляю тебя с днем твоего рождения и желаю тебе всего, всего хорошего. Сегодня я получила твое письмо, которое меня очень обрадовало. Крепко целую тебя. Твоя Оличка.
16 января 1902 г., Тула – 19 января 1902 г., Оренбург
г. Оренбург
Водяная ул, квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Наталии Ивановне Дроздовой
Милая и дорогая Наночка, поздравляю тебя со днем твоего рождения и желаю тебе всего хорошего. Катя.
2 января 1902 г, Тула – 5 января 1902 г., Оренбург
Г. Оренбург Водяная ул.
Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
Прошу передать Нане
С Новым годом, дорогая Нана! Благодарю тебя за милое письмо, которому была очень рада. Как ты хорошо уже пишешь, просто прелесть. Напиши мне как ты провела Праздники. Какие ж шалуньи эти кошечки [Речь идет о рисунке на открытке. – Е.Б.], смотри не бери с них пример. Целую тебя. Оля.
Родные радовались успехам Наны в обучении письму, интересовались тем, как прошли ее новогодние праздники, предостерегали девочку от неподобающего поведения. Таким образом, письмо выступало средством воспитания.
15 января 1902 г., Тула – 18 января 1902 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул., квартира Судебного Пристава
Передать Нане
Дорогая Нанулька! Поздравляю тебя с днем Твоего рождения. Крепко целую и желаю всего лучшего. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] также тебя поздравляет и целует. Посылаем тебе подарок напиши, понравился ли он тебе, и кого ты будешь угощать. Поклонись Маме и Папе. Целую тебя. Твоя Балюня.
Птички, Пупа, Люша и Каштанка тебя поздравляют.
16 января 1902 г., Тула – 19 января 1902 г., Оренбург
г. ОренбургВодяная ул, квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Наталии Ивановне Дроздовой
16-го Янв. 1902 г.
Дорогая Нанулька! Поздравляю тебя с днем твоего рождения и желаю тебе всего, всего хорошего. Сегодня я получила твое письмо, которое меня очень обрадовало. Крепко целую тебя. Твоя Оличка.
16 января 1902 г., Тула – 19 января 1902 г., Оренбург
г. Оренбург
Водяная ул, квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Наталии Ивановне Дроздовой
Милая и дорогая Наночка, поздравляю тебя со днем твоего рождения и желаю тебе всего хорошего. Катя.
Открытки к Новому году и ко дню рождения Наны были отправлены «семейно»: сразу и от Балюни, и от Оли, и от Кати. Интересно, что девочку поздравляли не с Днем Ангела, как это было принято в досоветской России, а именно с днем рождения. Вообще, обращает на себя внимание светский характер как письменных сообщений, так и большинства картинок на открытках. Послание от Кати в этот раз было полностью написано детской рукой. Были видны нарисованные линии для удобства письма. Видимо, Катя наконец научилась писать самостоятельно. Учитывая, что учиться «с барышней» девочка начала лишь осенью 1901 г., ее успехи можно считать значительными.
Послания от «Олички» и от Балюни, отправленные из Тулы практически в один день, еще раз дают нам возможность сопоставить стили этих писем. Несмотря на общий очень теплый тон писем, открытка Балюни все равно кажется более живой. В ней упоминаются домашние животные, которые как бы тоже взаимодействуют с Наной. Послания Оли более взрослые и назидательные: девочку хвалят за успехи в обучении письму и предостерегают от шалостей.
Послания от «Олички» и от Балюни, отправленные из Тулы практически в один день, еще раз дают нам возможность сопоставить стили этих писем. Несмотря на общий очень теплый тон писем, открытка Балюни все равно кажется более живой. В ней упоминаются домашние животные, которые как бы тоже взаимодействуют с Наной. Послания Оли более взрослые и назидательные: девочку хвалят за успехи в обучении письму и предостерегают от шалостей.
Не только родственные, но и дружеские связи Наны были довольно любопытны. Так, в нашем распоряжении имеется письмо без почтового штемпеля (вероятно, было передано с оказией) и без подписи следующего содержания:
«Дорогая Нана, посылаю тебе конфет и бомб; напиши мне, какие ты сюрпризы найдешь в бомбах [Речь идет о шоколадном лакомстве, напоминающем современные киндер-сюрпризы. – Е.Б.]. Как твое здоровье? Если будешь хорошо пить молоко и кушать катлетку, то еще пришлю разных гостинцев, когда будет ехать в Оренбург Маничка Барабаш. Чулки и панталоны тетя просила передать. Целую тебя крепко и шлю поклон Маме и Папе. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] тебя крепко целует».
«Маничкой Барабаш», по всей видимости, была Мария (1882 года рождения), одна из дочерей Якова Федоровича Барабаша, Оренбургского генерал-губернатора в 1899–1906 гг. Тот факт, что она должна была привезти для Наны гостинцы, говорит об очень близких отношениях между отправителем письма и семейством генерал-губернатора. Письмо, вероятно, относилось ко времени до середины 1902 г., поскольку в нем упоминался «генерал», идентифицируемый нами как В. С. Писарев, и было написано Балюней – его приемной дочерью. Полагаем, что она знала о своем удочерении, из-за чего своего приемного отца называла не иначе, как «генерал».
«Дорогая Нана, посылаю тебе конфет и бомб; напиши мне, какие ты сюрпризы найдешь в бомбах [Речь идет о шоколадном лакомстве, напоминающем современные киндер-сюрпризы. – Е.Б.]. Как твое здоровье? Если будешь хорошо пить молоко и кушать катлетку, то еще пришлю разных гостинцев, когда будет ехать в Оренбург Маничка Барабаш. Чулки и панталоны тетя просила передать. Целую тебя крепко и шлю поклон Маме и Папе. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] тебя крепко целует».
«Маничкой Барабаш», по всей видимости, была Мария (1882 года рождения), одна из дочерей Якова Федоровича Барабаша, Оренбургского генерал-губернатора в 1899–1906 гг. Тот факт, что она должна была привезти для Наны гостинцы, говорит об очень близких отношениях между отправителем письма и семейством генерал-губернатора. Письмо, вероятно, относилось ко времени до середины 1902 г., поскольку в нем упоминался «генерал», идентифицируемый нами как В. С. Писарев, и было написано Балюней – его приемной дочерью. Полагаем, что она знала о своем удочерении, из-за чего своего приемного отца называла не иначе, как «генерал».
Яков Федорович Барабаш - оренбургский губернатор и наказной атаман Оренбургского казачьего войска (1899-1906)
В продолжение предыдущего послания была отправлена еще одна открытка, и тоже без почтового штампа:
«Дорогая Нанулька! Посылаю тебе еще бомб с сюрпризами, верно ты найдешь что-нибудь хорошенькое в них; а в карамельках посылаю тебе сюрприз – браслетку. Как ты поживаешь? И здорова-ли ты? Вспоминаешь-ли нас? Я очень скучаю без тебя и Жакуша тоже скучает и часто зовет тебя “Нана, ну иди сюда”. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] тебя крепко целует. Поцелуй от меня Маму и поклонись Папе. Томочка и Фима также кланяются. Твоя Балюня.
Целую крепко милую Нану и прошу чаще писать».
Итак, помимо обмена письмами, родные отправляли друг другу еще и подарки. Для маленькой девочки отправляли, в основном, лакомства или украшения. Родственников чаще всего заботили вопросы здоровья близких. Ребенок должен был хорошо питаться и хорошо себя вести – именно в этом заключались, в понимании старших, его основные обязанности.
«Дорогая Нанулька! Посылаю тебе еще бомб с сюрпризами, верно ты найдешь что-нибудь хорошенькое в них; а в карамельках посылаю тебе сюрприз – браслетку. Как ты поживаешь? И здорова-ли ты? Вспоминаешь-ли нас? Я очень скучаю без тебя и Жакуша тоже скучает и часто зовет тебя “Нана, ну иди сюда”. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] тебя крепко целует. Поцелуй от меня Маму и поклонись Папе. Томочка и Фима также кланяются. Твоя Балюня.
Целую крепко милую Нану и прошу чаще писать».
Итак, помимо обмена письмами, родные отправляли друг другу еще и подарки. Для маленькой девочки отправляли, в основном, лакомства или украшения. Родственников чаще всего заботили вопросы здоровья близких. Ребенок должен был хорошо питаться и хорошо себя вести – именно в этом заключались, в понимании старших, его основные обязанности.
29 февраля 1902 г., Тула – 3 марта 1902 г, Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул., квар: Судебного Пристава
передать Нане
28 Февраля 1902 г.
Дорогая Нанулька, как ты поживаешь? Как здоровье твоей мамы? Скажи ей что я очень беспокоюсь и советую сходить к Павлу Петровичу [Вероятно, так звали врача. – Е.Б.]. Пупа, Люша и Кося тебе кланяются, а также и Попочка, и Жакуша. Генерал [залито чернилами – Е.Б.] тебя целует, он скоро поедет в Петербург. Целую тебя крепко. Балюня.
Единственным имеющим отношение к медицине человеком с именем-отчеством Павел Петрович, указанным в 1901–1902 гг. в Адрес-календарях, был Павел Петрович Емаев, письмоводитель конторы Оренбургской городской больницы. Вероятно, именно ему передавали в своих письмах поклоны Балюня и Оличка. Не имеющий медицинского образования письмоводитель городской лечебницы тем не менее вполне мог помочь в поисках хорошего доктора.
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул., квар: Судебного Пристава
передать Нане
28 Февраля 1902 г.
Дорогая Нанулька, как ты поживаешь? Как здоровье твоей мамы? Скажи ей что я очень беспокоюсь и советую сходить к Павлу Петровичу [Вероятно, так звали врача. – Е.Б.]. Пупа, Люша и Кося тебе кланяются, а также и Попочка, и Жакуша. Генерал [залито чернилами – Е.Б.] тебя целует, он скоро поедет в Петербург. Целую тебя крепко. Балюня.
Единственным имеющим отношение к медицине человеком с именем-отчеством Павел Петрович, указанным в 1901–1902 гг. в Адрес-календарях, был Павел Петрович Емаев, письмоводитель конторы Оренбургской городской больницы. Вероятно, именно ему передавали в своих письмах поклоны Балюня и Оличка. Не имеющий медицинского образования письмоводитель городской лечебницы тем не менее вполне мог помочь в поисках хорошего доктора.
17 марта из Тулы было отправлено сразу два послания, пронумерованных римскими цифрами I и II. Балюня в Туле очень ждала Нану в гости.
17 марта 1902 г., Тула – 20 марта 1902 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул., квар: Судебного Пристава
Передать Нане
I. Дорогая Нана! Крепко целую тебя за письмо; но я думала, что ты напишешь мне, что сколько приедешь к нам и уже укладываешься, как эти кошечки, а я поехала бы на…
II. … вокзал встречать тебя - видишь как эти кошечки торопятся на поезд чтобы не опоздать. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] уехал в Петербург, скоро уже должен вернуться. Крепко целую тебя и шлю поклон Маме и Папе. Твоя Балюня.
Однако письма, датированные мартом 1902 г., были последними посланиями из Тулы. Как уже отмечалось выше, по всей видимости, В.С. Писарев скончался, и его семья полностью перебралась в свои имения в Черниговской губернии. В семье Дроздовых ожидалось пополнение, поэтому туда же, в Черниговскую губернию, в итоге была отправлена и Нана, которая отныне становится не только получателем, но и отправителем писем.
17 марта 1902 г., Тула – 20 марта 1902 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Водяная ул., квар: Судебного Пристава
Передать Нане
I. Дорогая Нана! Крепко целую тебя за письмо; но я думала, что ты напишешь мне, что сколько приедешь к нам и уже укладываешься, как эти кошечки, а я поехала бы на…
II. … вокзал встречать тебя - видишь как эти кошечки торопятся на поезд чтобы не опоздать. Генерал [Залито чернилами. – Е.Б.] уехал в Петербург, скоро уже должен вернуться. Крепко целую тебя и шлю поклон Маме и Папе. Твоя Балюня.
Однако письма, датированные мартом 1902 г., были последними посланиями из Тулы. Как уже отмечалось выше, по всей видимости, В.С. Писарев скончался, и его семья полностью перебралась в свои имения в Черниговской губернии. В семье Дроздовых ожидалось пополнение, поэтому туда же, в Черниговскую губернию, в итоге была отправлена и Нана, которая отныне становится не только получателем, но и отправителем писем.
3 ноября 1902 г., Нежин Черниговской губ. – 7 ноября 1902 г., Оренбург
Г. Оренбург
Квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Александре Федоровне Дроздовой
Дорогая Мама
Я очень рада, что у меня такой миленький братец целую его и тебя
Нана.
Открытое письмо было написано явно детским почерком, по разлинованному пространству. Буквы крупные, пока не очень уверенные, тщательно выписанные. Братик Воля (Владимир) родился 11 октября 1902 г. Крещение младенца произошло 18 октября во Введенской церкви Оренбурга, располагавшейся на набережной Урала, неподалеку от места жительства Дроздовых. Восприемниками ребенка стали коллежский регистратор Николай Козьмич Сокольников и «вдова действительного статского советника Вера Феодорова Писарева». Поскольку в восприемники (крестные) как правило приглашались близкие родственники или давние друзья родителей, факт родства между Верой Федоровной и Александрой Федоровной (крестной и родной матерью младенца Владимира) можно считать практически доказанным. А имя ребенку вполне могло было выбрано в честь недавно умершего Владимира Сергеевича Писарева.
Г. Оренбург
Квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Александре Федоровне Дроздовой
Дорогая Мама
Я очень рада, что у меня такой миленький братец целую его и тебя
Нана.
Открытое письмо было написано явно детским почерком, по разлинованному пространству. Буквы крупные, пока не очень уверенные, тщательно выписанные. Братик Воля (Владимир) родился 11 октября 1902 г. Крещение младенца произошло 18 октября во Введенской церкви Оренбурга, располагавшейся на набережной Урала, неподалеку от места жительства Дроздовых. Восприемниками ребенка стали коллежский регистратор Николай Козьмич Сокольников и «вдова действительного статского советника Вера Феодорова Писарева». Поскольку в восприемники (крестные) как правило приглашались близкие родственники или давние друзья родителей, факт родства между Верой Федоровной и Александрой Федоровной (крестной и родной матерью младенца Владимира) можно считать практически доказанным. А имя ребенку вполне могло было выбрано в честь недавно умершего Владимира Сергеевича Писарева.
Володя с этого времени тоже стал косвенным участником переписки: родители сообщали Нане о его здоровье и каких-то событиях из его жизни. Как отмечает в своей работе А.А. Сальникова, «детское письмо» представляло собой процесс, который находился под контролем взрослых и применялся «как средство социализации и воспитания ребенка». Наряду с фиксацией событий и явлений, значимых для самого ребенка, эти источники содержали и то, «что было важным и существенным в тот момент для “работавших” с ним (а как правило, и над ним) взрослых». Сложно представить, что могла действительно думать и какие эмоции могла испытывать девочка, которую вынуждена была теперь жить далеко от родителей, в то время как они были заняты младенцем, однако приличия в открытке были соблюдены, радость по поводу нового члена семьи была высказана.
Очень интересен и важен вывод, сделанный в публикации О.Ю. Никоновой и Е.В. Кравченко: «Несмотря на существующие недостатки – “несформированность” письменного языка, фрагментарность, нарушение иерархии событийного ряда интерпретаций, которые были характерны для начального периода коммуникации» авторов писем, «в них практически отсутствовала, свойственная детям фантазийность. Письма имели практический или информационный характер, направленный на репрезентацию реальных жизненных событий или увлечений, соответствующих детскому возрасту того времени». Именно это и делает детские письма важным источником по истории повседневности, дополняющим уже известную информацию об образе жизни людей прошлого.
Обращает на себя внимание привычка называть детей и друг друга измененными именами – не Наташа, а Нана, не Володя, а Воля, Балюня. По всей видимости, такая манера была довольно распространенной среди образованной части населения. Так, у В.М. Бехтерева читаем: «…Можно приучить ребенка сказать своими словами молитву за членов семьи: напр., храни, Господи, папу, маму, Лелю, Волю, Петю, Катю и пр.».
Очень интересен и важен вывод, сделанный в публикации О.Ю. Никоновой и Е.В. Кравченко: «Несмотря на существующие недостатки – “несформированность” письменного языка, фрагментарность, нарушение иерархии событийного ряда интерпретаций, которые были характерны для начального периода коммуникации» авторов писем, «в них практически отсутствовала, свойственная детям фантазийность. Письма имели практический или информационный характер, направленный на репрезентацию реальных жизненных событий или увлечений, соответствующих детскому возрасту того времени». Именно это и делает детские письма важным источником по истории повседневности, дополняющим уже известную информацию об образе жизни людей прошлого.
Обращает на себя внимание привычка называть детей и друг друга измененными именами – не Наташа, а Нана, не Володя, а Воля, Балюня. По всей видимости, такая манера была довольно распространенной среди образованной части населения. Так, у В.М. Бехтерева читаем: «…Можно приучить ребенка сказать своими словами молитву за членов семьи: напр., храни, Господи, папу, маму, Лелю, Волю, Петю, Катю и пр.».
3 декабря 1902 г., Оренбург – 11 декабря 1902 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д.
Деревня Татаровка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
3 Декабря 1902 г.
г. Оренбург
Милая и дорогая моя Наночка!
Хорошо, что ты догадалась прислать письма, а то мы с Волей думали наказать тебя. Я его спрашиваю что сделать с Наной и как ее наказать? Он смеется. Мы и решили что когда он тебя увидит, то накажет уже сам. Теперь он уже и не хочет наказывать, а просит поцеловать. Ему купили такую же дудку, как и у того мальчика, карточку которого ты прислала. Очень смешной с этой дудкой. Ты пиши нам почаще, а то мы беспокоимся когда нет долго писем. Сейчас Волю мама купает. Он не кричит.
Темка здоров. Находится в беспокойствии, потому что к чаю подают баранки.
Целуем тебя крепко, крепко.
Всем кланяемся.
Твой Папа.
Если не обращать внимания на сразу поступившее от отца предложение «наказать» ребенка, пусть даже высказанное в шутливой форме, письмо из дома было очень милым, довольно подробным. В нем перечислялись не только события, происходившие с членами семьи, но также и с домашними животными (думается, что «Темка», беспокоящийся по поводу баранок, это все же была собака). Дома все было благополучно: мать сама купала ребенка, видимо, не доверяя столь важное дело няням. Мальчик, судя по всему, был здоров. Родители лишь выражали беспокойство по поводу слишком редких писем, которые отправляла им старшая дочь.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д.
Деревня Татаровка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
3 Декабря 1902 г.
г. Оренбург
Милая и дорогая моя Наночка!
Хорошо, что ты догадалась прислать письма, а то мы с Волей думали наказать тебя. Я его спрашиваю что сделать с Наной и как ее наказать? Он смеется. Мы и решили что когда он тебя увидит, то накажет уже сам. Теперь он уже и не хочет наказывать, а просит поцеловать. Ему купили такую же дудку, как и у того мальчика, карточку которого ты прислала. Очень смешной с этой дудкой. Ты пиши нам почаще, а то мы беспокоимся когда нет долго писем. Сейчас Волю мама купает. Он не кричит.
Темка здоров. Находится в беспокойствии, потому что к чаю подают баранки.
Целуем тебя крепко, крепко.
Всем кланяемся.
Твой Папа.
Если не обращать внимания на сразу поступившее от отца предложение «наказать» ребенка, пусть даже высказанное в шутливой форме, письмо из дома было очень милым, довольно подробным. В нем перечислялись не только события, происходившие с членами семьи, но также и с домашними животными (думается, что «Темка», беспокоящийся по поводу баранок, это все же была собака). Дома все было благополучно: мать сама купала ребенка, видимо, не доверяя столь важное дело няням. Мальчик, судя по всему, был здоров. Родители лишь выражали беспокойство по поводу слишком редких писем, которые отправляла им старшая дочь.
Родственники традиционно обменивались поздравлениями к новогодним праздникам:
24 декабря 1902 г., Носовка Черниговской губ. – 28 декабря 1902 г., Оренбург
В г. Оренбург
Г-ну Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
В Окружной суд
Поздравляю тебя, Сашу и Волю с Праздниками и шлю лучшие пожелания с наступающим Новым Годом. Письмо, о кот: я писала, я послала в Киев, дай Бог, чтобы просьба моя исполнилась. Целую всех. В. Писарева!
28 декабря 1902 г., Сорочинское Самарской губ. – 2 января 1903 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д.
Деревня Татаровка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Твой маленький братишка шлет тебе поздравление с Новым Годом и поет Новогоднюю песню в компании с сими мартышками.
27 декабря 1902 г. г. Оренбург.
Оренбургского штемпеля на открытке не оказалось, имелся только сорочинский. Возможно, Дроздовы выезжали в Самару по каким-то семейным делам. Обращения и подписи в открытке тоже нет, поэтому сложно определить, кто являлся отправителем – мать или отец, хотя, судя по почерку, это был, скорее всего, Иван Семенович.
Поздравительные послания, как правило, содержали довольно этикетные пожелания здоровья и всего наилучшего, без перечислений и конкретизации.
24 декабря 1902 г., Носовка Черниговской губ. – 28 декабря 1902 г., Оренбург
В г. Оренбург
Г-ну Судебному Приставу Ивану Семеновичу Дроздову
В Окружной суд
Поздравляю тебя, Сашу и Волю с Праздниками и шлю лучшие пожелания с наступающим Новым Годом. Письмо, о кот: я писала, я послала в Киев, дай Бог, чтобы просьба моя исполнилась. Целую всех. В. Писарева!
28 декабря 1902 г., Сорочинское Самарской губ. – 2 января 1903 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д.
Деревня Татаровка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Твой маленький братишка шлет тебе поздравление с Новым Годом и поет Новогоднюю песню в компании с сими мартышками.
27 декабря 1902 г. г. Оренбург.
Оренбургского штемпеля на открытке не оказалось, имелся только сорочинский. Возможно, Дроздовы выезжали в Самару по каким-то семейным делам. Обращения и подписи в открытке тоже нет, поэтому сложно определить, кто являлся отправителем – мать или отец, хотя, судя по почерку, это был, скорее всего, Иван Семенович.
Поздравительные послания, как правило, содержали довольно этикетные пожелания здоровья и всего наилучшего, без перечислений и конкретизации.
Открытка Наны Дроздовой родителям
Нана по-прежнему писала не слишком часто, за что получала нарекания от родителей:
3 июля 1903 г., Носовка Черниговской губ – 8 июля 1903 г., Оренбург
Г. Оренбург
Квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Александре Феодоровне Дроздовой
Дорогая мама! Не сердись, что не пишу тебе. У меня теперь каникулы. Я целый день в саду. Нана.
[Без почтового штемпеля.]
Дорогой папа,
Поздравляю тебя с днем Ангела, крепко целую и желаю всего наилучшего. Маму целую. Нана.
И вновь открытка была написана неровным детским почерком, слова были выстроены по линейке, имелись небольшие помарки. В текстах, тем не менее, были выставлены все необходимые запятые. Нана явно начала учиться в женской гимназии или пансионе. Однако адрес на открытках по-прежнему был написан взрослой рукой. Сообщения Наны были очень короткими, скорее всего, были составлены при участии и под контролем взрослых и должны были лишь означать, что с девочкой все в порядке.
14 сентября 1903 г, Почтовый перегон (?) – [дата не определяется] Оренбург
Г. Оренбург, квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Александре Феодоровне Дроздовой
Целую маму, папу и Волю. Балюня уехала в Нежин. Нана.
24 декабря 1903 г, Нежин Черниговской губ – [дату определить невозможно], Оренбург
В г. Оренбург
Г-ну Судебному Приставу
Ивану Семеновичу Дроздову
В Окружной суд
Дорогой папа и мама, поздравляю вас с Праздником и Новым Годом. Нана.
3 июля 1903 г., Носовка Черниговской губ – 8 июля 1903 г., Оренбург
Г. Оренбург
Квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Александре Феодоровне Дроздовой
Дорогая мама! Не сердись, что не пишу тебе. У меня теперь каникулы. Я целый день в саду. Нана.
[Без почтового штемпеля.]
Дорогой папа,
Поздравляю тебя с днем Ангела, крепко целую и желаю всего наилучшего. Маму целую. Нана.
И вновь открытка была написана неровным детским почерком, слова были выстроены по линейке, имелись небольшие помарки. В текстах, тем не менее, были выставлены все необходимые запятые. Нана явно начала учиться в женской гимназии или пансионе. Однако адрес на открытках по-прежнему был написан взрослой рукой. Сообщения Наны были очень короткими, скорее всего, были составлены при участии и под контролем взрослых и должны были лишь означать, что с девочкой все в порядке.
14 сентября 1903 г, Почтовый перегон (?) – [дата не определяется] Оренбург
Г. Оренбург, квартира Судебного Пристава И. С. Дроздова
Александре Феодоровне Дроздовой
Целую маму, папу и Волю. Балюня уехала в Нежин. Нана.
24 декабря 1903 г, Нежин Черниговской губ – [дату определить невозможно], Оренбург
В г. Оренбург
Г-ну Судебному Приставу
Ивану Семеновичу Дроздову
В Окружной суд
Дорогой папа и мама, поздравляю вас с Праздником и Новым Годом. Нана.
Открытка Наны Дроздовой родителям
Постепенно письма от родителей стали приобретать более сухой, деловой характер:
8 июля 1903 г., Оренбург — 11 июля 1903 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д., деревня Татаровка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Дорогая Нана!
Извини, что я так долго не писал, — у меня очень много дел. Бог даст, скоро увидимся. Воля тебя целует. Он очень забавный мальчик, только у меня нет времени с ним заниматься.
Передавай привет Балюне и Тетке.
В тексте письма явно сквозило какое-то раздражение. Сыну Дроздовых Володе едва исполнился год. Если в предыдущем послании о нём рассказывалось довольно подробно (учитывая ограниченный размер открытки) — с ним играют, его купают, ему купили игрушку, — то теперь у отца «много дел» и ему «некогда заниматься» ребёнком. Да и старшей дочери папа, судя по всему, писал нечасто. Возникшая «Тетка» вообще наводит на мысль о каком-то внутрисемейном конфликте. Скорее всего, «Теткой» называли Веру Федоровну, которая, по-видимому, действительно приходилась Нане родной тетей и сестрой ее матери.
8 июля 1903 г., Оренбург — 11 июля 1903 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д., деревня Татаровка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Дорогая Нана!
Извини, что я так долго не писал, — у меня очень много дел. Бог даст, скоро увидимся. Воля тебя целует. Он очень забавный мальчик, только у меня нет времени с ним заниматься.
Передавай привет Балюне и Тетке.
В тексте письма явно сквозило какое-то раздражение. Сыну Дроздовых Володе едва исполнился год. Если в предыдущем послании о нём рассказывалось довольно подробно (учитывая ограниченный размер открытки) — с ним играют, его купают, ему купили игрушку, — то теперь у отца «много дел» и ему «некогда заниматься» ребёнком. Да и старшей дочери папа, судя по всему, писал нечасто. Возникшая «Тетка» вообще наводит на мысль о каком-то внутрисемейном конфликте. Скорее всего, «Теткой» называли Веру Федоровну, которая, по-видимому, действительно приходилась Нане родной тетей и сестрой ее матери.
«Воля тебя целует. Он очень забавный мальчик, только у меня нет времени с ним заниматься»
В то же время Балюня проявляла в письмах к Нане максимальное внимание и теплоту. Ей нравилось общаться с девочкой, баловать ее гостинцами, заниматься вместе с ней приятными домашними делами (ухаживать за домашними животными). Родители же были заняты делами семейными и общались с дочкой нечасто. Правда к Новому году из дома отправлялись для дочки подарки:
3 января 1904 г., Нежин Черниговской губ. – 7 января 1904 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Квартира Судебного Пристава Дроздова
Милая мама!
Очень благодарю за все, что ты мне прислала, и крепко целую и поздравляю с имянинником. Нана.
3 января 1904 г., Нежин Черниговской губ. – 7 января 1904 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Квартира Судебного Пристава Дроздова
Милая мама!
Очень благодарю за все, что ты мне прислала, и крепко целую и поздравляю с имянинником. Нана.
А весной 1904 г. в семье Дроздовых снова случилось пополнение. На этот раз 2 марта родилась девочка, которую назовут Вера (вполне возможно, что в честь Веры Федоровны). Восприемниками вновь выступили Н.К. Сокольников и Вера Федоровна Писарева. Крещение состоялось 15 марта в Воскресенской церкви, расположенной на пересечении улиц Николаевской и Старовской (современные ул. Советская и пер. М. Корецкой). Церковь располагалась относительно близко от Окружного суда. Собственно, и письма Дроздовым с осени 1902 г. начали приходить либо в сам суд, либо просто в «квартиру судебного пристава Дроздова». Это наталкивает нас на мысль о переезде Дроздовых из квартиры на ул. Водяной в какую-то другую квартиру, возможно более просторную, которая располагалась в районе Воскресенской церкви.
В письме отца, написанном через неделю после рождения, но еще до крещения дочери, сообщалось о здоровье младенца (девочка пока не имела имени), матери, брата Володи, а также шел вполне светский разговор о погоде. Старшей дочери никаких вопросов не задавалось, лишь передавались поцелуи.
10 марта 1904 г., Оренбург – [дата не определяется] Нежин Черниговской губ.
В г. Нежин Черниговской губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
9 Марта 1904 г.
Милая Нана! Сегодня Мама здорова и ходит с маленькой девочкой. На днях она напишет вам всем.
У вас, вероятно, уже поют жаворонки, а у нас еще и грачей нету. Ездят на санях.
Володя также здоров. Целует всех вас.
Кланяйся от нас всем. Тебя крепко целуем. Папа.
В письме отца, написанном через неделю после рождения, но еще до крещения дочери, сообщалось о здоровье младенца (девочка пока не имела имени), матери, брата Володи, а также шел вполне светский разговор о погоде. Старшей дочери никаких вопросов не задавалось, лишь передавались поцелуи.
10 марта 1904 г., Оренбург – [дата не определяется] Нежин Черниговской губ.
В г. Нежин Черниговской губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
9 Марта 1904 г.
Милая Нана! Сегодня Мама здорова и ходит с маленькой девочкой. На днях она напишет вам всем.
У вас, вероятно, уже поют жаворонки, а у нас еще и грачей нету. Ездят на санях.
Володя также здоров. Целует всех вас.
Кланяйся от нас всем. Тебя крепко целуем. Папа.
Примерно через месяц от Веры Писаревой в Оренбург пришло поздравление с праздником Пасхи:
22 апреля 1904 г., Нежин Черниговской губ. – 27 апреля 1904 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Квартира Судебного Пристава
И. С. Дроздова
Христос Воскресе!
Крепко целую и поздравляю с Светлым праздником! Волюню и Верочку также целую. Как поживаете, здоровы ли Вы?
В. Писар.
Поцелуи от Веры Федоровны передавались лишь Александре Федоровне и детям. Об Иване Семеновиче не было сказано ни одного слова. В адресе получателя не было обычной приписки «Прошу передать Нане», значит Нана по-прежнему жила у В.Ф. Писаревой, которая со временем, вероятно, начинала тяготиться постоянной заботой о девочке.
22 апреля 1904 г., Нежин Черниговской губ. – 27 апреля 1904 г., Оренбург
В г. Оренбург
Александре Федоровне Дроздовой
Квартира Судебного Пристава
И. С. Дроздова
Христос Воскресе!
Крепко целую и поздравляю с Светлым праздником! Волюню и Верочку также целую. Как поживаете, здоровы ли Вы?
В. Писар.
Поцелуи от Веры Федоровны передавались лишь Александре Федоровне и детям. Об Иване Семеновиче не было сказано ни одного слова. В адресе получателя не было обычной приписки «Прошу передать Нане», значит Нана по-прежнему жила у В.Ф. Писаревой, которая со временем, вероятно, начинала тяготиться постоянной заботой о девочке.
«Не могу скрыть от Вас, что Вы и Ваня меня глубоко удивляете. На моё письмо, которое я написала в ответ на вопрос Вани о Нане, и на которое он просил меня ответить как можно скорее, что я, конечно, и сделала, Вы со своей стороны ничего мне не пишете...»
В качестве примера можно привести письмо, отправленное, вероятно, с оказией, в Оренбург в марте 1905 г.:
[Без почтового штемпеля.]
15 марта 1905 г.
Милая Саша! Поздравляю Вас с днем Вашего Ангела и шлю Вам самые искренние пожелания всего наилучшего. Не могу скрыть от Вас, что Вы и Ваня меня глубоко удивляете. На моё письмо, которое я написала в ответ на вопрос Вани о Нане, и на которое он просил меня ответить как можно скорее, что я, конечно, и сделала, Вы со своей стороны ничего мне не пишете, так что я в [неразборчиво] неведении, что Вы решили насчёт Наны и когда Ваня наконец соберётся приехать за ней. Для Наны [зачёркнуто] для меня этот вопрос очень важен, так как от него зависят мои личные планы на лето, о чём я, впрочем, уже много раз писала и Вам, и Ване. Прошу Вас поскорее ответить мне.
Целую Вас и детей и кланяюсь Ване.
Преданная Вам В. Писарева.
Чем закончилась эта переписка, мы не знаем, но и осенью 1904 г., и позже Нана по-прежнему жила в Черниговской губернии. А у Ивана Семеновича и Александры Федоровны 7 октября 1905 г. родилась еще одна дочка, Мария (Маша). Крещение состоялось 15 октября в Воскресенской церкви. Восприемниками уже традиционно выступили Н.К. Сокольников и В.Ф. Писарева. Так что, по всей видимости, Вера Федоровна регулярно посещала Оренбург.
[Без почтового штемпеля.]
15 марта 1905 г.
Милая Саша! Поздравляю Вас с днем Вашего Ангела и шлю Вам самые искренние пожелания всего наилучшего. Не могу скрыть от Вас, что Вы и Ваня меня глубоко удивляете. На моё письмо, которое я написала в ответ на вопрос Вани о Нане, и на которое он просил меня ответить как можно скорее, что я, конечно, и сделала, Вы со своей стороны ничего мне не пишете, так что я в [неразборчиво] неведении, что Вы решили насчёт Наны и когда Ваня наконец соберётся приехать за ней. Для Наны [зачёркнуто] для меня этот вопрос очень важен, так как от него зависят мои личные планы на лето, о чём я, впрочем, уже много раз писала и Вам, и Ване. Прошу Вас поскорее ответить мне.
Целую Вас и детей и кланяюсь Ване.
Преданная Вам В. Писарева.
Чем закончилась эта переписка, мы не знаем, но и осенью 1904 г., и позже Нана по-прежнему жила в Черниговской губернии. А у Ивана Семеновича и Александры Федоровны 7 октября 1905 г. родилась еще одна дочка, Мария (Маша). Крещение состоялось 15 октября в Воскресенской церкви. Восприемниками уже традиционно выступили Н.К. Сокольников и В.Ф. Писарева. Так что, по всей видимости, Вера Федоровна регулярно посещала Оренбург.
21 Декабря 1905 г., Оренбург [Штемпеля Нежина нет.]
В г. Нежин Черниговской губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Дом Безсмертнаго
Просим передать Нане
Поздравляем тебя, дорогая Наночка, с праздниками и крепко целуем.
Папа и мама.
9 марта 1906 г., Оренбург – 13 марта 1904 г., Нежин Черниговской губ.
В г. Нежин Черниговской губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
9 Марта 1906 г.
Милая Наночка! Как ты поживаешь и как твое здоровье? Мы все здоровы. Сегодня я уезжаю в уезд за 500 верст от Оренбурга и все на лошадях. Проеду недели две. Крепко тебя целую. Мама и детишки тоже тебя целуют.
Всем кланяемся. Папа.
11 июня 1906 г., Оренбург – 18 июня 1906 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д.
Деревня Степановка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Милая Наночка! Мы были очень рады получивши твое письмо узнать, что ты хорошо сдала экзамен. Крепко тебя за это целуем. Ты и теперь занимайся, а то и пройденное забудешь. Слушайся Балюню. Воля, Вера и Маня тебя целуют.
Любящие тебя папа и мама.
Судя по тому, что родители советовали Нане слушаться именно Балюню, а, например, не тетю Веру, внутрисемейный конфликт продолжал тихонько тлеть. Однако Нана по-прежнему оставалась жить в семье Веры Федоровны. Связи с родителями становились все слабее, что также находило отражение в письмах. Здоровье и учебные успехи старшей дочери – вот что, главным образом, волновало родителей.
18 марта 1907 г., Оренбург – 23 марта 1907 г., Нежин Черниговской губ.
В г. Нежин Чернигов. губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Дорогая Наночка!
Что ты так редко пишешь? Мама очень беспокоится здорова ли ты? Нам писать много нечего – пиши только здорова ли и как идет твое учение.
Все тебя крепко целуем.
Твой папа.
В г. Нежин Черниговской губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Дом Безсмертнаго
Просим передать Нане
Поздравляем тебя, дорогая Наночка, с праздниками и крепко целуем.
Папа и мама.
9 марта 1906 г., Оренбург – 13 марта 1904 г., Нежин Черниговской губ.
В г. Нежин Черниговской губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
9 Марта 1906 г.
Милая Наночка! Как ты поживаешь и как твое здоровье? Мы все здоровы. Сегодня я уезжаю в уезд за 500 верст от Оренбурга и все на лошадях. Проеду недели две. Крепко тебя целую. Мама и детишки тоже тебя целуют.
Всем кланяемся. Папа.
11 июня 1906 г., Оренбург – 18 июня 1906 г., Носовка Черниговской губ.
Станция «Носовка» Киево-Воронежской ж.д.
Деревня Степановка
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Милая Наночка! Мы были очень рады получивши твое письмо узнать, что ты хорошо сдала экзамен. Крепко тебя за это целуем. Ты и теперь занимайся, а то и пройденное забудешь. Слушайся Балюню. Воля, Вера и Маня тебя целуют.
Любящие тебя папа и мама.
Судя по тому, что родители советовали Нане слушаться именно Балюню, а, например, не тетю Веру, внутрисемейный конфликт продолжал тихонько тлеть. Однако Нана по-прежнему оставалась жить в семье Веры Федоровны. Связи с родителями становились все слабее, что также находило отражение в письмах. Здоровье и учебные успехи старшей дочери – вот что, главным образом, волновало родителей.
18 марта 1907 г., Оренбург – 23 марта 1907 г., Нежин Черниговской губ.
В г. Нежин Чернигов. губ.
Ее Превосходительству Вере Федоровне Писаревой
Прошу передать Нане
Дорогая Наночка!
Что ты так редко пишешь? Мама очень беспокоится здорова ли ты? Нам писать много нечего – пиши только здорова ли и как идет твое учение.
Все тебя крепко целуем.
Твой папа.
«Зная, что тебе некому помочь, посылаю тебе маленькое сочинение в виде письма подруге. Перепиши его, и вот тебе и будет твоё сочинение. На обратной стороне русский дословный перевод»
Письма без почтовых штемпелей, встречающиеся в коллекции, позволяют предположить, что они были переданы с оказией кем-то из знакомых или родственников. Если Нана училась в гимназии «на полном пансионе», то, вероятно, даже в праздничные дни она была вынуждена оставаться там. Общение с родственниками ограничивалось лишь передачей поздравительных открыток.
[Без почтового штемпеля.]
Поздравляю тебя, милая Нана, с Рождеством Христовым и наступающим Новым годом и желаю всего наилучшего. Целую тебя.
Твоя В.П.
24 декабря 1908 г.
Вера Фёдоровна, по всей видимости, взяла на себя ответственность не только за содержание девочки, но и за её успехи в обучении. Чтобы помочь Нане, тётушка была готова использовать даже не самые педагогически правильные методы.
[Без почтового штемпеля.]
27 декабря 1909 г.
Дорогая Нана, я получил твоё письмо и спешу ответить тебе и пожелать всего наилучшего в наступающем Новом году. Ты пишешь, что вам задали из французского: написать, как ты провела праздник. Зная, что тебе некому помочь, посылаю тебе маленькое сочинение в виде письма подруге. Перепиши его, и вот тебе и будет твоё сочинение. На обратной стороне русский дословный перевод. Выучи его, читая французский текст, чтобы, если спросят, ты могла перевести каждое слово. И ещё, если спросят, помогал ли тебе кто-нибудь, скажи, что в прежней гимназии ты писала такое сочинение. А так как ты сама не знаешь, что написать, потому что не особенно думаешь веселиться, то и неважно, что сочинять, правда?
Целую тебя. Твоя В. Писарева.
Нарочно оставляю несколько [неразборчиво] мелких ошибок.
[Без почтового штемпеля.]
Поздравляю тебя, милая Нана, с Рождеством Христовым и наступающим Новым годом и желаю всего наилучшего. Целую тебя.
Твоя В.П.
24 декабря 1908 г.
Вера Фёдоровна, по всей видимости, взяла на себя ответственность не только за содержание девочки, но и за её успехи в обучении. Чтобы помочь Нане, тётушка была готова использовать даже не самые педагогически правильные методы.
[Без почтового штемпеля.]
27 декабря 1909 г.
Дорогая Нана, я получил твоё письмо и спешу ответить тебе и пожелать всего наилучшего в наступающем Новом году. Ты пишешь, что вам задали из французского: написать, как ты провела праздник. Зная, что тебе некому помочь, посылаю тебе маленькое сочинение в виде письма подруге. Перепиши его, и вот тебе и будет твоё сочинение. На обратной стороне русский дословный перевод. Выучи его, читая французский текст, чтобы, если спросят, ты могла перевести каждое слово. И ещё, если спросят, помогал ли тебе кто-нибудь, скажи, что в прежней гимназии ты писала такое сочинение. А так как ты сама не знаешь, что написать, потому что не особенно думаешь веселиться, то и неважно, что сочинять, правда?
Целую тебя. Твоя В. Писарева.
Нарочно оставляю несколько [неразборчиво] мелких ошибок.
Еще одно открытое письмо без почтового штемпеля было передано, как нам кажется, кем-то из подруг Наны, возможно из ее же учебного заведения. Рисунок на открытке (девочка на фоне даты 1910) позволяет предположить, что открытка была написана в конце 1909 г.:
[Конец 1909 г.]
[Без почтового штемпеля.]
Дорогая Наночка Поздравляю вас с праздником Р. Х. и с наступающим новым годом, и от всего сердца желаю вам счастья и успехов в вашем ученье
Целую вас крепко и остаюсь любящая вас Саша.
Через несколько месяцев от того же адресанта Нане была отправлена поздравительная открытка уже в Оренбург. Если Нана начала обучение в 1902 г., то к 1910 году учебный курс был полностью завершен, и молодая девушка могла, наконец, вернуться домой.
[дату определить невозможно], Нежин Черниговской губ. – 21 апреля 1910 г., Оренбург
Г. Оренбург
Е.В.Б. Наталии Ив: Дроздовой
кв: судеб. прис: Ив. Сем. Дроздова
Христос Воскресе!
поздравляю вас, дорогая Нана с праздником Воскресения Христова и от души желаю вам всего наилучшего в вашей жизни целую вас крепко остаюсь любящая вас Саша.
[Конец 1909 г.]
[Без почтового штемпеля.]
Дорогая Наночка Поздравляю вас с праздником Р. Х. и с наступающим новым годом, и от всего сердца желаю вам счастья и успехов в вашем ученье
Целую вас крепко и остаюсь любящая вас Саша.
Через несколько месяцев от того же адресанта Нане была отправлена поздравительная открытка уже в Оренбург. Если Нана начала обучение в 1902 г., то к 1910 году учебный курс был полностью завершен, и молодая девушка могла, наконец, вернуться домой.
[дату определить невозможно], Нежин Черниговской губ. – 21 апреля 1910 г., Оренбург
Г. Оренбург
Е.В.Б. Наталии Ив: Дроздовой
кв: судеб. прис: Ив. Сем. Дроздова
Христос Воскресе!
поздравляю вас, дорогая Нана с праздником Воскресения Христова и от души желаю вам всего наилучшего в вашей жизни целую вас крепко остаюсь любящая вас Саша.
Итак, более 40 «открытых писем», дающие представление об 11 годах жизни девочки Наны (Наталии Ивановны) Дроздовой, дочери судебного пристава из Оренбурга, в контексте взаимоотношений детей и родителей, родственников и близких людей.
Нам, к сожалению, не удалось обнаружить в Объединенном государственном архиве Оренбургской области никаких иных упоминаний о семье Дроздовых, кроме сведений о рождении детей. Что происходило в их доме после 1910 года? Кем стала взрослая Нана? Что случилось с семьей после революции? Не нашлось и дополнительной информации о Писаревых. Возможно, будущие исследования позволят уточнить и дополнить имеющуюся информацию.
В целом следует еще раз подчеркнуть, что эпистолярное наследие в качестве исторического источника дает исследователям уникальный материал, позволяющий не просто выявить какие-либо факты повседневной жизни отправителей и получателей, но и ощутить эмоциональный фон этой повседневности. В отношении детской повседневности это обстоятельство оказывается еще более значимым, поскольку детские нарративы рубежа XIX–XX в. продолжают оставаться эксклюзивными и уникальными источниками. Письма – это всегда про личное, про семью, но, как правило, на фоне более масштабных событий. Поэтому письма позволяют более подробно изучить как эту событийную составляющую, так и биографии участников переписки.
Иногда анализ текстов писем дает возможность открыть совершенно неожиданные исторические факты и удивительные родственные связи. На основании проведенного исследования были получены вполне убедительные доказательства наличия родства между оренбургским семейством Дроздовых и семьей Цыцуриных-Писаревых, относящейся к высшей аристократии Российской империи.
Нам, к сожалению, не удалось обнаружить в Объединенном государственном архиве Оренбургской области никаких иных упоминаний о семье Дроздовых, кроме сведений о рождении детей. Что происходило в их доме после 1910 года? Кем стала взрослая Нана? Что случилось с семьей после революции? Не нашлось и дополнительной информации о Писаревых. Возможно, будущие исследования позволят уточнить и дополнить имеющуюся информацию.
В целом следует еще раз подчеркнуть, что эпистолярное наследие в качестве исторического источника дает исследователям уникальный материал, позволяющий не просто выявить какие-либо факты повседневной жизни отправителей и получателей, но и ощутить эмоциональный фон этой повседневности. В отношении детской повседневности это обстоятельство оказывается еще более значимым, поскольку детские нарративы рубежа XIX–XX в. продолжают оставаться эксклюзивными и уникальными источниками. Письма – это всегда про личное, про семью, но, как правило, на фоне более масштабных событий. Поэтому письма позволяют более подробно изучить как эту событийную составляющую, так и биографии участников переписки.
Иногда анализ текстов писем дает возможность открыть совершенно неожиданные исторические факты и удивительные родственные связи. На основании проведенного исследования были получены вполне убедительные доказательства наличия родства между оренбургским семейством Дроздовых и семьей Цыцуриных-Писаревых, относящейся к высшей аристократии Российской империи.
Анализ писем, адресованных Нане Дроздовой или написанных ею самой, позволяет констатировать наличие очень близких родственных отношений, существовавших в дворянском сообществе пореформенной России. Даже «разбросанность» семьи по разным городам и губерниям (Оренбург, Тула, Нежин и так далее) не мешала общению родственников посредством писем, которые отправлялись очень часто, несколько раз в месяц, и служили основным средством информирования родных. В письмах сообщалось о состоянии здоровья, ключевых событиях из жизни.
Семейная переписка в начале XX в. представляла собой не столько образец высокой эпистолярной и этикетной культуры, сколько повседневный вариант семейного общения. Даже совсем юный член семьи получал личные письма, которые должны были знакомить его с родными, включать его в семейный круг, подчеркивать его причастность к семейной жизни.
Интонация и сюжет посланий, как правило, соответствовали возрасту ребенка, затрагивали значимые для него темы, содержали ласковые обращения к ребенку и понятные ему слова.
Письма родственников также выполняли функцию первичной социализации ребёнка, знакомя его с нормами поведения и традициями, принятыми в семье. Ответные письма создавались в процессе взаимодействия ребёнка и взрослых, которые постепенно обучали своего подопечного этикетным правилам письменного общения.
Семейная переписка в начале XX в. представляла собой не столько образец высокой эпистолярной и этикетной культуры, сколько повседневный вариант семейного общения. Даже совсем юный член семьи получал личные письма, которые должны были знакомить его с родными, включать его в семейный круг, подчеркивать его причастность к семейной жизни.
Интонация и сюжет посланий, как правило, соответствовали возрасту ребенка, затрагивали значимые для него темы, содержали ласковые обращения к ребенку и понятные ему слова.
Письма родственников также выполняли функцию первичной социализации ребёнка, знакомя его с нормами поведения и традициями, принятыми в семье. Ответные письма создавались в процессе взаимодействия ребёнка и взрослых, которые постепенно обучали своего подопечного этикетным правилам письменного общения.